Он прикрыл дверь и потянул за свободный конец нитки. Засов не двигался.
-Надо смазать засов маслом. По маслу пойдет.
Из масла в квартире оказалось только оливковое. Такое Мельников никогда и не пробовал. Знал только, что его использовали древние греки. Он сделал глоток и его едва не стошнило.
-Что за гадость! И это дефицитное оливковое масло? .
Он осторожно налил масла из длинного узкого горлышка бутылки на засов и масло тут же побежало тонкими струйками вниз по двери на пол. Мельников вышел на лестничную площадку, снова проложил нитку в ложбинке и прикрыл дверь.
-Была не была! –Мельников зажмурился, задержал дыхание и потянул за нитку.
Она поддалась. Засов сдвинулся с места.
Мельников продолжал осторожно тянуть нитку, опасаясь оборвать её раньше, чем засов дойдет до упора. Когда нитка остановилась, Мельников подергал ручку двери. Дверь не открывалась.
-Вот так-то! Вот что такое советский инженер!
Мельников дернул нитку посильнее, чтобы оборвать её, но нитка не обрывалась. Тогда он затолкал её обратно в ложбинку, оставив крохотный хвостик.
-Почти не видно. -он удовлетворенно оглядел дверь и только тут вспомнил, что сумка с едой осталась в квартире.
-Жаль, но ничего не поделаешь. А где институтский пропуск? –он проверил карманы. -Никифоров прихватил! Ладно, авось пропустят. Важно не опоздать.
И тут кто-то, схватив его сзади за руки, скрутил их и повалил Мельникова на кафель лицом вниз.
-Вызывай милицию, Галя! Ворюгу поймал. Из Юлиной квартиры вылез, гад!. –услышал Мельников у себя за спиной грубый мужской голос.
-Я не вор! – в отчаянии вскрикнул Мельников. – Я … -и он замолчал, не зная как быстро объяснить бдительному соседу кто он и почему так странно закрывал дверь чужой квартиры.
-Кто ты? –спросил мужчина, сидящий у Мельникова на спине.
Он надавил коленом на позвоночник и Мельников вскрикнул от боли.
Из соседской квартиры выбежала худая женщина в халате и бигудях на голове.
-Полюбуйся, Галя. Эта шпана в замке ковырялась. Потом что-то пропиливал в дверном косяке. Я на шум в коридор вышел и в дверной глазок всё видел. А когда он лицом повернулся. Ты взгляни на его рожу! Бандит! -мужчина схватил Мельникова за волосы и поднял голову лицом вперед.
Женщина ахнула.
-Я знаю, кто это. Я вчера в глазок видела, как он к Юле пришел с цветами. А потом к ним ещё какой-то парень пришел и я слышала драку. Юля сегодня ночью уехала с отцом. Я всю ночь не спала. Так вот как тебя разукрасили! –женщина присела рядом с Мельниковым, разглядывая синяки на его лице. –Сильно тебе досталось, бедненький!
-Так он не вор? –спросил мужчина из-за спины Мельникова.
-Нет. Юля его знает. –сказала женщина. –Там какое-то недоразумение произошло. Хотели избить Вадима, а досталось этому. Я всё слышала через стенку.
-Женщина правду говорит. –сказал Мельников. –Я остался ночевать, а когда проснулся, обнаружил, что у меня нет ключей чтобы запереть дверь, а Юля уехала. И я изобрел как веревочкой…
-Взял бы у меня ключи! –удивилась женщина. –У нас с Юлей одинаковые замки.
Женщина, позвенев ключами, нанизанными на большое кольцо, отперла Юлину квартиру.
-Остроумно с веревочкой ты придумал! Я, пожалуй, оставлю так. –она сдвинула пластику засова в крайнее правое положение, прикрыла дверь, заложив веревку в ложбинку, и потянула за конец веревки. –Закрылось! Всё работает! –взвизгнула она. –Я себе тоже такое сделаю! Да отпусти ты его уже! Не вор он.
-Я бы отпустил, но мне что-то в поясницу вступило. Не могу разогнуться. –мужчина как мешок свалился со спины Мельникова и женщина бросилась помогать ему встать.
Мельников поднялся с пола.
-Вы, конечно, проявили бдительность, впрочем … -начал Мельников, нажав на кнопку вызова лифта.
Но лифт уже стоял на этаже и его двери раскрылись. Мельников побыстрее зашел внутрь и нажал кнопку первого этажа. Лифт поехал вниз.
-Слава богу! Вырвался. –подумал Мельников.
Из зеркала на него смотрело лицо с подбитыми глазами и опухшей нижней губой.
-И стрекозьи очки забыл? Меня с такой мордой в метро не впустят. Но возвращаться не стану. Неизвестно, что этим соседям ещё в голову взбредет.
Его опасения оказались напрасными. В семь пятнадцать утра влившись в поток трудового советского народа, несущейся, как горная река, к своим рабочим местам, он затерялся в этом потоке среди совершенно таких же как у него теперь, опухших болезненно бледных лиц с сине-фиолетовыми мешками под глазами.