-Нелли! Уж от кого-кого, а от Вас - не ожидала. –строгим тоном произнесла Виолетта Юрьевна. –И как Вам только могло такое в голову придти? Вы, хорошо зарекомендовавший себя сотрудник. Дисциплинированный, ответственный, принципиальный работник нашего коллектива и позволяете себе столь дикие вещи! Даже первого апреля нельзя так шутить. И потом, встаньте, когда с Вами разговаривают старшие.
Тимофеева вскочила, уронив коробку с карандашами, и они рассыпались, раскатившись по полу.
-Я… Я нашла этот некролог у себя на столе. И… там была прикреплена записка. Чтобы я повесила некролог на информационную доску… Записка была написана Вашей, Виолетта Юрьевна, рукой. Там и подпись стояла Ваша. -запинаясь на каждом слове и с ужасом глядя на Митрохина, бормотала Тимофеева.
-Покажите записку. –сказала Виолетта Юрьевна.
-Да. Сейчас. Она где-то тут… лежала. –Тимофеева принялась искать на столе, но тщетно.
-А может и не было никакой записки? –предположил вахтер с каменным лицом.
-Вам где положенно находиться? Входная дверь в институт открыта? А если кто посторонний на объект проникнет? –неожиданно набросилась на него Тимофеева. –Кругом враги. Кругом гады. –она злобно взглянула на Борзова и Мельникова. –Это всё их козни Виолетта Юрьевна. Всё подстроено ими. Вы же знаете меня!
-Где записка. – холодно повторила Виолетта Юрьевна.
-Виолетта Юрьевна, была записка! На столе лежала! Клянусь здоровьем матери, была! Это вот они все сговорились, чтобы меня разыграть. Чтобы отомстить мне. Это ж враги нашего института! Они знаете, о чем между собой переговариваются? Я слышала. Вы не проверите! Антисоветские…
-Вы, Тимофеева, от вопроса не уклоняйтесь. –одернула её Виолетта Юрьевна. -Где записка, в которой Вам было велено якобы мною повесить некролог?
Тимофеева снова принялась лихорадочно переставлять и передвигать предметы на столе, открывать и закрывать ящики. Затем она отодвинула стул и залезла под стол. Вынырнув оттуда через несколько секунд, она одним движением руки смела со стола на пол всё, что на нем находилось, а потом, упав на колени, стала рыться в этом ворохе бумаг и предметов, словно сумасшедшая.
-С ней всё понятно. –сказал вахтер и вышел из комнаты.
-Прекратите цирк, Тимофеева! –строгим тоном произнесла Виолетта Юрьевна. –Приведите себя и рабочее место в порядок, успокойтесь, а потом зайдите ко мне.
Виолетта Юрьевна, Мельников, Борзов и Митрохин вышли из комнаты.
-Даже если это сделала она, я б её простил. –неожиданно сказал Митрохин. –Хотя, мне непонятно, зачем она так со мной? Нам с ней делить нечего, в отличии от этих. –и он зло глянул на Борзова с Мельниковым.
-Мы Вас, Митрохин только что приняли в кандидаты в члены партии, а Вы оказывается несознательный элемент! Причем здесь конкретно Вы? Тут дело в общеинститутской дисциплине. Это вопрос принципа. Если за этот проступок никого не наказать, то скоро на доску объявлений будут вывешивать всё, что захотят. Вы об этом продумали? Тут вам не общественный туалет, где по стенам пишут. Это институт. Государственное учреждение. Доказано, что Тимофеева виновата. Есть свидетель. И свидетель не какой-то там сторонний-постороний, а наш, ответственный специалист по вопросам дисциплины и безопасности. Настоявший пограничник, охранявший рубежи великой родины. А теперь этот человек охраняет рубежи нашего института. Мы не в праве подвергать сомнению его свидетельские показания. А Вы, Митрохин, предлагаете простить Тимофееву! Незрело рассуждаете, товарищ кандидат в члены КПСС. Может мы с Вами поторопились и Вам рановато ещё в партию?
-Да, ему точно рановато. –поддержал Борзов.
-Виноват, исправлюсь, товарищ начальник отдела кадров. –покаянно промямлил Митрохин.
-А вы что ждете? - Виолетта Юрьевна пристально посмотрела на Мельников с Борзовым и неожиданно улыбнулась. –Марш по рабочим точкам, а то по прогулу схлопочите.
По сути, она была доброй и чуткой женщиной, но должность обязывала проявлять непреклонную принципиальность.
Приятели вышли в коридор.
-Я в обед тут оставался. С собой перекус из дома прихватил. –тихо сказал Борзов. –И знаешь, что видел?
-Что?
-Не поверишь! Я видел, как к нам в зал в обеденный перерыв заходил вахтер. Я видел его ноги под чертежной доской Тимофеевой. Это точно был он. Брюки и ботинки его.
-В таких ботинках пол института ходит. А такие брюки почти на каждом мужике. Советская продукция. Но даже если вахтер входил. И что?
-Как что? –удивился Борзов. –Не понимаешь? Он и положил Тимофеевой на стол некролог вместе с запиской.
-Зачем ему это надо?