В покосившемся зеркале над раковиной он увидел красивое волевое мужское лицо.
-Ну, что, Стаханов? –сказал Мельников своему отражению и подмигнул. –Как жизнь? Журналисты-то сегодня навряд ли приедут.
Проходя мимо двери мужского туалета, он услышал ругань и звуки ударов.
Мельников вышел в зал. Там царил хаос. Мелькали белые халаты санитаров. Часть кульманов была сдвинута со свих мест, освобождая проход. Кого-то из сотрудников выводили под руки, кого-то выносили на носилках.
-Что происходит? –спросил Мельников у пробегавшей мимо него сотрудницы.
-Институт закрывают до послезавтра на санитарный день. Будут дезинфицировать. –радостно, на ходу скороговоркой оттараторила она.
Мельников тоже обрадовался. Наконец появилась возможность отоспаться! Он пробирался по узкому проходу к своему рабочему месту, когда вдали в этой суете заметил Точилину. Она вышла из комнатки, где располагалась касса. Священное место! Там им выдавали зарплату. И Мельников отчетливо видел в руках у Точилиной деньги.
Деньги Мельников мог распознать с любого расстояния. Причем не только рубли. У него дома была официально изданная книжечка с фотографиями денежных купюр многих стран мира. И Мельников выучил внешний вид купюр США, Англии, Германии, Франции, Дании и Испании наизусть. Он часто рисовал по памяти узоры с некоторых купюр и удивлялся, как красиво они выглядят.
-До зарплаты ещё неделя. Странно. –подумал он, вглядываясь и пытаясь подсчитать сколько Точилина получила. – Внеочередная премия? Может быть. Они нас о своих доходах не информируют, чтобы не завидовали. А вот бы нам платили часть зарплаты в фунтах стерлингов! Но у нас за валюту тюрьма. А то и смертная казнь, которую никто не отменял.
Мельников вспомнил соседа этажом ниже, у которого сына расстреляли. Это случилось во времена правления Хрущева, где-то после международного фестиваля молодежи и студентов. Всего-то лишь нашли у парня бумажку в десять долларов. И за десять долларов расстреляли! Это было сущей правдой. Мельников смутно помнил веселого энергичного парня, студента МГУ, будущего математика. Говорили, талантливого.
-В Польше можно покупать валюту свободно. Жаль, но у нас никогда такого не разрешат. А я бы накупил валюты. –мечтал Мельников. -Деньги красивые, как марки. Я б их коллекционировал. Может тот, расстрелянный, тоже собирал коллекцию?
Через несколько минут, когда Мельников уже прибрался на столе и собирался уходить, из-за кульмана вынырнула Точилина.
-Уходишь? Обожди.
-Так институт закрывают на санэпидемочистку. Все уходят.
-Но мы с тобой не все. Это бездельники побежали, как крысы с корабля. А у нас с тобой настоящее дело есть. Закончил четвертый проект?
-Почти закончил.
-Надо срочно доделать. Не уходи.
-Но ведь закрывают институт. Как я буду работать?
-Я договорюсь и нам разрешат. Так даже лучше, в одиночестве, без отвлекающих факторов в виде Борзова. Тот ещё бездельник. Зря ты с ним якшаешься.
-Мария Мироновна! –взмолился Мельников. –Я выспаться хотел.
-Не хочешь остаться и поработать?
-Пожалуйста! Отпустите!
-Ты пойми, Игнат! Не можем мы тянуть! –в сердцах воскликнула Точилина. - Как говориться, уже оплачено. Понимаешь о чем я?
-Не очень.
-Зайти к начальнику в кабинет. –произнесла Точилина многозначительно. - Там на столе лежит для тебя письмо с веским аргументом в пользу того, что несмотря на трудности, надо остаться и всё доделать. Возьми письмо и возвращайся сюда. Я хочу услышать твой ответ на моё предложение работать сегодня и завтра.
-А что может измениться? От кого письмо? От моих родителей?
-Иди-иди.
Озадаченный Мельников ушел, а Точилина уселась на его вертящейся стул. Оттолкнувшись ногами от пола, она дважды провернулась вокруг оси, как любила делать в молодости, когда начинала простой чертежницей с ПТУшным образованием. У неё, как и тогда, слегка закружилась голова, и это было приятно. Уже потом, без отрыва от производства, она поступила и училась в вечернем институте. Было тяжело, но она не бросила, выучилась на инженера.
-Вся жизнь тут прошла. Учеба, работа…
Внизу под чертежными досками промелькнули ноги возвращающегося Мельникова.
-Молодость! –вздохнула Точилина. –Когда-то и я была так же легка и быстра.
-Я готов работать. – возвестил улыбающейся Мельников.
Выглядел он несколько ошалело.
-Вот и отлично. Пойду в отдел кадров оформлю разрешение, чтоб нас завтра в институт впустили.
Когда Точилина ушла, Мельников вынул из кармана сложенный вдвое конверт. Прижавшись к чертежной доске, чтоб никто не увидел, он осторожно приоткрыл конверт. Там всё ещё лежала коричневато стальная купюра достоинством в сто рублей. Значит, ему не показалось. Всё правда.