Мельников согласился.
Черный диван, словно реквизит далёкой сталинской эпохи, неожиданно оказался удобным. Мельников растянулся на нем, поскрипывая потертой высохшей кожей и закрыл глаза, давая понять, что спит. Но вахтер не уходил.
-Это сегодня народ разбежался, а так каждую ночь кто-нибудь да остается. Вот на этом самом диване и остаются. Ну, мне тоже там подносят. Кто пачку сигарет, кто пузырь. А ваша Солопова вообще чемпионка. Я тут про всех и про каждого такое знаю, что закачаешься.
-Почему Вы им позволяете? – не открывая глаз спросил Мельников.
-Хорошие люди, можно и позволить. Пусть порадуются жизни. Жизнь коротка. А режим – он только днем. Моя дневная обязанность следить, чтоб в рабочее время никто за периметр не лазил, то есть, чтоб никто из института не выходил и не входил без соответствующих разрешающих документов. А когда рабочее время кончается, режим снимается автоматически. Я вас как бы пасу. Если б не я, разбежались бы все! Кто в бассейне поплавать, кто по магазинам, а вам в институте надо находится и работать, работать, работать! Повышать производительность труда на своих рабочих местах! Приближать ударным трудом наше общее светлое будущее.
-Вы как на партсобрании выступаете.
-Это я шучу так. А говоря по простому, тут кроличья система. Всё по звонку. А я - сторожу загон. Бдительно слежу, чтобы кролики не разбежались.
-Вот так понятнее. –сквозь сон пробормотал Мельников.
Низкой тембр голоса вахтера звучал мягко, убаюкивающее.
-В этой системе важно что? Самому не оказаться кроликом. Кстати, люблю запеченную крольчатинку. –вахтер облизнулся. -Я когда на китайской границе служил, не поверишь, мы китайцев ели. Они на вкус как кролики. Даже мягче.
Мельников мгновенно проснулся.
Вахтер стоял рядом и смотрел на Мельникова нехорошими глазами.
-Вы чего?
В ответ вахтер сипло хохотнул. Его смех, эхом прокатившись по пустому зданию, затих где-то в дальней комнате.
-Расхотелось спать? Шучу я. Не ели мы китайцев. –успокоил вахтер. –Но все почему-то верят, когда я им рассказываю. В действительности мы монголов ели.
И он снова посмотрел на Мельников оценивающим взглядом, словно ждал, как тот отреагирует.
-Да он дурак. –подумал Мельников и встал с дивана. –Знаете, я лучше домой поеду. Что-то мне неудобно лежать. Пружины впиваются.
-А я тебя не выпущу.
-Как не выпустите? –Мельников заволновался.
В плохо освещенной каптерке вахтер выглядел зловеще.
-А если он сумасшедший? Кто знает, что с ним на китайский границе сделали?
-У меня ключа нет. Меня самого тут заперли до утра, пока санэпидемстанция не прикатит. Заперли, чтоб инфекцию по городу я не разносил. Курить в туалет хожу. А по ночам я не сплю. Бодрствую. Привык. Мы на границе как жили. Расставишь, бывало капканов, китайцы и попадаются. Соберешь за ночь штук пять-шесть, помоешь, порубишь на кусочки и в бочки на закваску…
-Хватит. Если не можете выпустить, то хотя бы оставьте меня одного. –оборвал его Мельников. –Мне не интересно слушать, что Вы там на границе квасили и мариновали.
-А что тебе интересно?
И тут Мельников вспомнил про Тимофееву и некролог.
-Мне про Тимофееву с некрологом интересно. Это Вы её разыграли?
Лицо у вахтера мгновенно сделалось серьезным.
-В институте идет серьезная грызня и меня изредка просят внести посильный вклад.
-И на чьей стороне Вы играете?
-Ни на чьей. Я сам по себе. То тем помогаю, то этим. И наблюдаю. Бывает интересно наблюдать. Очень. Прямо роман пиши. Жаль, таланта нет, а то б написал.
-Значит с Тимофеевой это Вы руку приложили?
-Спите лучше. Вам завтра рано вставать. –сказал вахтер, перейдя на «Вы».
Он вышел, щелкнув дверным замком.
-Запер меня? А если мне в туалет понадобится? –подумал Мельников.
-Горшок за диваном, если что. –донесся из-за двери голос вахтера.
-Он прочитал мои мысли? Кто знает, чему его там научили на этой китайской границе. Восток дело тонкое, кучерявое….
Странно, но Мельников уснул в считанные минуты. Он проспал до утра, когда в открытую дверь каптерки сквозь немытые с зимы стекла на его закрытые веки упали лучи апрельского солнца.
-Как спалось? –в двери, перекрывая солнце, появился черный силуэт.
-Спасибо. –ответил вахтеру Мельников.
-Меня, кстати, Гена зовут. Можешь в туалете из раковины побрызгаться вместо душа. Я так всегда утром делаю.
Но умыться Мельников не успел. Приехали эпидемщики и их с вахтером попросили выйти на улицу подождать.
Мельников видел в кино, как обрабатывают территорию после атомного взрыва и сейчас это выглядело именно так. В специальных комбинезонах со шлемами на головах, обутые в сапоги, люди медленно передвигались по институту, как по минному полю. В руках каждый держал полутораметровые тонкие трубки с разбрызгивателями на концах, соединенные шлангами с машиной-цистерной, стоявшей у входа. Они водили трубками по полу, по стенам, по шкафам, столам, стульям, поднимали к потолку, опрыскивая помещение, как в религиозном обряде освящения или изгнания злых духов. Мельников видел в кинотеатре «Иллюзион» американский фильм про изгнание бесов и эта сцена смахивала на увиденное там.