Остальные были жестоки по своей эгоистичной природе. Как змеи, пробирающиеся сквозь тьму, заражая мир своим ядом.
Линн. . Она милая заботливая женщина. Та, кто несет только доброту в мире, где всем на все наплевать. Потом она доказала, что она такая же ущербная, как и другие. Она доказала, что недостойна моего восхищения.
И это оказалось больнее, чем раны, нанесенные всеми остальными.
Она должна быть наказана. И, если честно, я получаю неожиданное удовольствие, наблюдая, как она дергается. Она чувствует меня. Она знает, что я рядом, но не видит меня.
Я наслаждался ее страхом и жалею, что у меня не хватает терпения продолжать игру.
Я снова невидим. Пока не нанесу удар.
Алая кровь окрашивает чистый белый снег. Жизнь перетекает из теплой в застывшую. Не смотри. Боль ушла.
Глава 24
Через полчаса Линн входила в старый дом Рудольфа вместе с резвящимся Кингом на буксире. Она накормила его и выгуляла вокруг квартала, несмотря на мороз. И хотя пес охотно побегал бы еще, она не хотела рисковать его лапами на скользком льду. Завтра она отвезет его в офис, и тогда в перерывах между приемами сможет уделить ему необходимое внимание.
Линн сняла пальто и сапоги на кухне, затем насыпала в большую миску собачий корм и отправилась на поиски Кира.
Она нашла его в задней спальне, которая при жизни Рудольфа служила кабинетом. Там стояли старый письменный стол и пара кресел, а также собачья лежанка, которую старик так и не успел выбросить. А в дальнем углу находился стеклянный ящик, в котором хранились его дорогие рыболовные удочки. В данный момент кабинет был заполнен картонными коробками, которые Кир перекладывал из одной кучи в другую.
— Коробка где-то здесь, — пробормотал он, когда она вошла в комнату. — Мне следовало бы пометить, что положил внутрь, но я…
— Кир, — прервала она его, схватив за руку.
Он бросил на нее изумленный взгляд.
— Что?
Она решительно взяла его за руку и вывела из кабинета в небольшую гостиную. Затем, остановившись рядом с кожаным диваном, надавила ему на плечи.
— Садись.
— Но…
Линн надавила сильнее.
— Сейчас.
Кир опустился на потертые подушки, выражение его лица выражало нетерпение.
— Что случилось?
Она стояла над ним, положив руки на бедра.
— Тебе нужно сделать перерыв.
— Я не могу. Пока убийца на свободе.
— И мы здесь вместе, за запертыми дверями и Кингом на страже. — Как по команде, в комнату галопом вбежал большой пес, высунув язык, чтобы капнуть слюной на ковер.
Кир вскинул бровь.
— Что ты предлагаешь?
— Сначала ужин.
— Хорошо. — Он начал подниматься с дивана. — Я могу…
Она снова надавила на его плечи.
— Сядь и позволь мне позаботиться об этом.
Он опустился обратно.
— Я не дошел до продуктового магазина. Там не из чего выбирать.
— Я справлюсь. — Линн ткнула пальцем ему в лицо. — Ты останешься здесь.
Его губы дернулись.
— Да, мэм.
Она повернулась к собаке.
— Присмотри за ним, — приказала Линн. Кинг залаял, затем легким прыжком оказался на диване рядом с Киром.
Кир засмеялся.
— Босс, — проворчал он, поглаживая ласково рукой массивную голову Кинга.
— Партнеры, — поправила Линн.
Выражение его лица смягчилось, и в невероятно голубых глазах вспыхнул опасный огонек.
— Партнеры, — прошептал он.
По ее телу пробежали мурашки, когда Линн повернулась и поспешила на кухню. Она не обращала внимания на желание, разгоравшееся в крови. Занятие любовью с Киром доставляло ей только радость. В самом деле, если бы ей приходилось думать только о холодных ночах, проведенных в жарких объятиях Кира, все в жизни было бы прекрасно.
Но Кир создавал всевозможные сложности. И не только потому, что он начал чувствовать себя как дома. Он проник в ту часть ее сердца, которая оказалась слишком уязвимой, чтобы справиться с предательством. Он мог легко разбить ее сердце вдребезги.
Заставив себя сосредоточиться на том, чтобы разогреть томатный суп и поджарить два бутерброда с сыром, Линн отнесла простой ужин в гостиную. Она улыбнулась при виде Кира, раскинувшегося на подушках, и Кинга, тяжело прислонившегося к нему. Лицо Кира все еще оставалось напряженным, а бледность кожи свидетельствовала о стрессе последних нескольких дней, но, по крайней мере, он не метался по комнате в бешеном нетерпении.
Она присоединилась к нему на диване, и они молча съели еду. Ужин не был изысканным, но зато согревал, и Линн вздохнула, проглотив последнюю ложку супа.
Кир откинулся на спинку дивана и послал ей ленивую улыбку.
— Неплохо. Ты часто готовила для своего отца?
— Когда он был дома. — Она задумалась, с удивлением осознавая, что редко делила со своим стариком трапезу. На самом деле, ее самым ярким воспоминанием осталось сидение перед телевизором и поедание кусочка размороженной пиццы. — Обычно я ужинала в одиночестве.
— Да, я тоже. — Он взял ее за руку, переплетя их пальцы. — Тебе было одиноко?
— Я не думала об этом в то время. Понимала, что его работа требует много сил, и верила, что он должен заботиться о животных. Но мне всегда хотелось, чтобы у меня появились братья и сестры, чтобы в доме не было так пусто. — Она наклонилась к нему, глубоко вдыхая его мужской запах. — А как насчет тебя? Хотелось ли тебе быть не единственным ребенком?
Он поднял ее руку и прижал пальцы к своим губам.
— До тех пор, пока моя мать снова не вышла замуж, и у меня не появился целый выводок сводных братьев и сестер.
Она не упустила остроты в его голосе.
— Ты не слишком близок с ними?
— Нет. К тому времени, когда мама встретила своего нынешнего мужа и у них появились дети, я уже жил в Бостоне и сосредоточился на своей карьере. — Он пожал плечами. — И, если честно, никто из нас особо не старался.
Это печально, но Линн понимала, что скорее всего неизбежно после того, как Кир решил остаться с отцом. Из-за огромного расстояния он никогда не будет близок с матерью и ее новой семьей.
— Однажды я спросила папу, примет ли он маму обратно, если она вернется в Пайк, — пробормотала она. — Он сказал, что можно починить сломанные вещи, но они никогда не станут прежними.
Он выдержал ее взгляд, проведя губами по тыльной стороне ее руки.
— Но ты можешь учиться на чужих ошибках и делать лучше.
— Ты думаешь, это возможно?
— С правильным человеком.
От волнения у нее сжался живот. Казалось, что она стоит на краю обрыва и вот-вот сорвется в бездонную пропасть.
Отступит ли она назад или сорвется?
Линн наклонилась достаточно близко, чтобы положить голову ему на плечо.
— Как ты можешь быть уверен, что это именно тот человек?
— В этой жизни нет ничего неизменного, но я знаю, что говорит мне мое сердце.
— И что же?
Он прижался губами к ее макушке.
— Крепко ухватиться и не отпускать.
Трепетание превратилось в шквал восторга. Она едва могла дышать.
— Это…
— Что?
— Немного страшно, — призналась она.
Кир коснулся губами ее виска, обхватив рукой. Затем, без предупреждения, он поднял ее с подушки и усадил к себе на колени.
— Из всего, что сейчас пугает, это единственное, что кажется правильным, — сказал он ей.
Она прижалась к его груди, не позволяя мыслям об убийце омрачить этот момент. Завтра они снова выйдут на охоту. Сегодняшний вечер принадлежал им.
— Наверное, это правда, хотя я должна сказать тебе, что моя жизнь безумна даже без серийного убийцы на свободе, — предупредила она. — Думаю, одна из причин, по которой мой отец так и не женился, — он знал, что из него получился ужасный муж, и я такая же непутевая. Я пропускаю ужины, просыпаю фильмы, прихожу на дни рождения вся в грязи и пахнущая коровьим навозом.