Егор просыпается моментально:
— Это утренний прикол?
— Нет, брат, не прикол. Собирайся, через пятнадцать минут буду у тебя.
То, что я теперь начальство, в котором работает Злата, мне на руку: смогу видеть ее, когда захочу. К тому же, девчонка должна мне за свой побег. И я намерен забрать должок.
Подъезжаю к дому Егора, а он уже трется у подъезда, расхаживая из стороны в сторону. Разнервничался-то как.
— Прыгай, холоп, — кричу из открытого окна.
— Начинается, — Егор плюхается на пассажирское сидение, окидывая меня скептическим взглядом. — Хоть бы оделся поприличнее, начальник, называется.
Заморачиваться я не стал: все-таки производить впечатление ни на кого не собираюсь. Костюмы не переношу и надеваю их только в крайнем случае, — почти никогда.
Сейчас в офис заскочу, представлюсь и никто даже и не заметит, что я в повседневке. Да и Злата, наверняка, на шею бросится, узнав, что перед ней важное начальство. Ну, перенервничала вчера девчонка, с кем не бывает. Сегодня будет шанс как следует извиниться.
— Слушай, Егорыч, ты говорил, у Златы есть кто-то? Подробнее можешь?
— Заинтересовался, смотрю, — фыркает Егор. — Тебе зачем оно надо, Ветер? Я тебе телок подгоню на любой вкус, а Злата нормальная девчонка.
— Может, я именно ее хочу.
— Не хватает скромницы в копилку?
Это она-то скромница? Вчера поясницу прогибала — другие позавидуют.
Улыбаюсь собственным мыслям.
— Почему нет?
— Мой тебе совет — забудь.
— Ладно, вернемся к этому позже.
Подъезжаем к зданию. Оглядываю его еще раз, внимательнее. Стиль здания довольно современный, девять этажей, просторные панорамные окна. Неплохое местечко. Надо бы подобрать себе кабинет с большим устойчивым столом, чтобы не сломался, когда я возьму на нем Злату.
Офис издания расположился на счастливом этаже — с семерками мне везет по жизни. Отделка современная, оттенки спокойные, без ярких абстракций, используемых творческими людьми. Планировка смешанная: рабочие зоны, границы которых устанавливают стеклянные перегородки, сочетаются с кабинетами.
В общем, все очень прилично, на уровне.
— Пойдем, — кивает Егор. — Познакомлю с главным редактором.
Мы проходим через весь офис. По пути я нагло разглядываю женскую половину трудящихся, ловя на себе заинтересованные взгляды прекрасного пола. Ну, малинник, честное слово.
Егор стучит по приоткрытой в кабинет двери с серебристой табличкой «Главный редактор».
— Юрий Павлович, доброе утро, — чеканит Егор.
— А, Егор. Доброе. Проходи.
— Я не один, Юрий Павлович, — Егор пропускает меня вперед. — Это Ветров Матвей Александрович — новый владелец нашего издательства.
Мужчина оглядывает меня с ног до головы. На вид он ровесник моего отца, — пятьдесят, больше не дам. Педантичен, умен и дотошен: первое впечатление не обманчиво, оно, как правило, всегда самое верное.
— Уже наслышан. Ждал встречи, — Юрий Павлович встает с кресла и, подойдя ближе, тянет ко мне руку.
Отвечаю на дружественный жест крепким рукопожатием. Руки у редактора не трясутся, уже хорошо — не слюнтяй.
Я поворачиваюсь к Егору и, хлопая по плечу, прошу оставить нас с Юрием наедине. Егор без лишних вопросов выходит за дверь.
— Давайте на чистоту, Матвей Александрович, — начинает мужик, как только Егор исчезает да дверью. — Мне не хотелось бы спустить свои труды в унитаз под руководством разбалованного мальчишки.
— Ну, если на чистоту, Юрий Павлович, то это мне решать, что спускать в унитаз, как вы выразились, а что нет.
— Рассчитываю на ваше благоразумие.
— Я здесь исключительно по настоянию своего отца. Поэтому не будем усложнять друг другу жизнь.
— Конечно, золотая молодежь трудиться не приучена.
Я бы поспорил, но проще опустить этот момент.
— Я, как владелец, хотел бы представиться сотрудникам редакции.
— Как пожелаете, — яда в голосе хоть отбавляй.
Выйдя из кабинета, Юрий Павлович привлекает внимание коллектива. Рабочий процесс останавливается мгновенно, все оборачивается на нас.
— А Полинская где? — главред проходится глазами по офису.
— Я здесь, — заскакивает моя беглянка в стеклянные двери в компании Вероники.
Девчонка бледнеет, становясь похожей на крайне нездорового человека. Руками вцепилась в платье, перебирая легкую ткань на бедрах.
Я открыто пялюсь на ее длиннющие идеальные ноги, и мне в джинсах становится крайне тесно. Ловлю лютый стояк, что аж в горле пересыхает.