— О, ты его открыла, здорово, — равнодушно заметил Скабиор и откусил от сэндвича.
— Да. Я его открыла. И узнала, чей он.
— Да? Я думал — он твой.
— Прекрати притворяться идиотом! Ты прекрасно знаешь, что это медальон семьи Уайт. И вот это, — Гермиона указала на алую прядь в медальоне. — Она такого же цвета, как у тебя.
— Ну и что?
— А то, что красная прядь была у Рэда Уйта. Пропавшего после смерти родителей.
— Совпадение.
— А еще у Рэда была сестра!
— Рад за него.
— А тебе не кажется странным, что через девятнадцать лет возле девушки, у которой хранится этот медальон, вдруг появляется парень с красной прядью?
— Ммм… Дай-ка подумать… Нет. — Скабиор с преувеличенным интересом принялся намазывать еще один бутерброд.
— Нет?! — Гермиона опешила.
— Слушай, этот медальон ровным счетом ничего не доказывает. Ты могла его найти, его могли тебе подарить, подбросить, да что угодно.
— Или я и есть Еллоу Уайт!
— Это не доказуемо.
— Ты же мне врешь! Врешь! — ком подступил к горлу, но она сдержала слезы. — Ты вчера так хотел получить этот медальон не просто так! Ты его узнал! И ты знал, что в нем ключ от сейфа в Гринготтсе!
— Ничего я не знал! Никаких ключей, и Уайтов, и прочего! Я с девяти лет оборотень, я читаю с трудом, а ты приписываешь мне академические знания какие-то! — Скабиор бросил на тарелку нетронутый бутерброд и встал.
И Гермиона расплакалась. Как так? Она же надеялась с ним поговорить. Она столько передумала. Она не хотела верить, что он просто охотился за ключом.
— Ну вот, — сказал Скабиор, положив руку ей на плечо. — Я же говорил, что все эти выяснения до добра не доведут.
— Почему ты не хочешь сказать мне правду? — всхлипнула Гермиона. — Тебе нужен ключ? Там деньги? Забирай, мне все равно! Только скажи, что ты знаешь обо мне!
Скабиор тяжело вздохнул.
— Ты обещала никогда меня не спрашивать о моем долге перед тобой.
Гермиона замерла. Мысль, которая вертелась в голове и никак не могла оформиться, наконец стала четкой и ясной.
— Ты правда мой брат?
— Нет. Это глупость, — терпеливо покачал головой Скабиор.
— Нет, не глупость! — Гермиона вскочила. — Вот что за долг. Ты бросил меня! Бросил и сбежал!
— Я тебя не бросал! — заорал Скабиор так, что в окнах зазвенели стекла.
И замер. Гермиона смотрела, как он стремительно бледнеет, как он практически перестал дышать, как глаза расширяются в панике. И не понимала, что же за страшная тайна держит его в железных оковах.
— Рэд?
— Нет! — Скабиор сорвался с места.
Гермиона каким-то шестым чувством поняла, что сейчас он сбежит, и сбежит навсегда. И бросилась за ним. Ей удалось схватить его за руку, когда он уже почти выскочил на улицу.
— Отпусти! — он пытался скинуть ее руку, но она вцепилась второй.
— Не отпущу! Не отпущу! — заверещала она так, что услышала вся улица, и из окон начали выглядывать любопытные соседи. Скабиору ничего не оставалось, как вернуться в дом и захлопнуть дверь.
— Я ничего тебе не скажу, — твердо предупредил он. — И ты мне ногтями руку до крови проткнешь.
Гермиона не повелась. Пальцы немели от напряжения, но она знала: стоит ей ослабить хватку и Скабиор найдет способ выдернуть руку.
— Ты уже сказал, — шепотом произнесла она, горло саднило от недавнего крика. — Сказал, что не бросал меня. Что тогда произошло?
— Я не могу… — жалобно простонал он.
— Почему?
— Потому что… Если… Если я скажу тебе, что я твой брат, а наши родители были Пожирателями смерти, что с тобой будет? Что будет, если ты осознаешь, что вся твоя семья — воплощение того, против чего ты боролась? Посмотри на меня. Я — оборотень, разве ты хочешь такого брата?
— Так это правда?
— Нет, это гипофигически.
— Гипотетически, — со вздохом поправила Гермиона.
— Вот видишь, позор один.
— А я хочу! Хочу такого брата! — Гермиона упрямо уставилась на него. — Я два лишних месяца не могла тебя отпустить из кабалы, потому что знала, что мне будет плохо, когда ты уйдешь. Но если ты мой брат — ты не уйдешь, ведь так?
— В тебе говорит упрямство. Сейчас ты что угодно скажешь, чтобы я признался, но потом…
— Боюсь, Рэд, ты не захочешь такую сестру, как я, — Гермиона разжала пальцы на его руке и, тут же выхватив палочку, ткнула ей Скабиору в ямку между ключиц. — Если ты сейчас же во имя, мать твою, Мерлина не расскажешь мне все как есть — я привяжу тебя к стулу и буду через воронку вливать сыворотку правды до тех пор, пока ты не уссышься, но ты мне расскажешь. Понял меня?
У Скабиора отвисла челюсть. Гермионе стоило большого труда не рассмеяться, глядя, как на его лице отражаются все эмоции, с преобладанием, кажется, шока.
— Я спросила: ты меня понял? — повторила Гермиона, чтобы хоть как-то подавить рвущийся наружу смех.
— Ты похожа на отца даже больше, чем я… — прошептал Скабиор.
Гермиона с облегчением выдохнула.
— Вот, — торжествующе провозгласила она, чтобы замять неловкую паузу. — Так поступают хорошие старшие братья, а теперь марш на кухню и… Ты что делаешь? Пусти, ты меня задушишь…
Бесполезно. Скабиор так крепко сжал ее в своих объятьях, что она ни одним мускулом двинуть не могла, и снова сопел ей в шею. Как будто опять проверял, точно ли это она. Кое-как высвободив одну руку, Гермиона погладила его по волосам.
— Все будет хорошо, — прошептала она. — У нас все будет хорошо, братик.
***
— Итак, ты — дочь Пожирателей смерти и сестра Скабиора, — Рон почесал ухо. — Это неожиданно.
— Да, — согласилась Гермиона, приступая ко второй порции мороженого.
— И как ты себя чувствуешь? После такого? — спросил Гарри, у которого порция была уже третьей.
— Ну, сначала я обрадовалась. Потом ужаснулась, потом ревела, потом поняла, что это неважно. Я — не мои родители.
— Сириус тоже пошел против своей семьи, — заметил Гарри. — Но Скабиор…
— Рэд. Его зовут Рэд. А меня — Еллоу. Еллоу Уайт. — Гермиона заправила за ухо ярко-желтую прядь. — Но вы, конечно, можете продолжать звать меня Гермиона.
— Спасибо! — хрюкнул от смеха Гарри и поспешил заесть это мороженым.
— Уайты, говорят, были очень богаты, — как бы невзначай заметил Рон. — Мы можем не откладывать свадьбу.
— Кто это «мы»? — делано удивилась Гермиона.
— Ну… Мы с тобой…
Гермиона кокетливо сморщила нос, она училась этому жесту три часа и была довольна тем, как вытянулось от удивления лицо Рона.
— Извини, в рамках примирения семей Рэд женится на Джинни. Так что ты в пролете.
— Что?! — опешил Рон. — То есть как? Гарри?!
— Что «Гарри»? Я — друг-гей, меня не впутывай, — замахал руками тот.
— Миссис Уизли и Рэд обо всем уже договорились. Так что завтра выйдет статья в Пророке.
— Но как же мы? Герм, я люблю тебя!
— Ну, надо было мне это говорить, а не называть шлюхой. Так, все, у меня дела.
Гермиона сунула в рот последнюю ложку мороженого и встала. Тут же столкнувшись с проходящим мимо их столика Малфоем. Он сделал шаг влево, она тоже.
— Мисс Уайт!
— Мистер Малфой!
Синхронный шаг вправо.
— Мисс Уайт.
— Мистер Малфой.
Снова влево. Гарри и Рон наблюдали за ними. Первый — улыбаясь, второй — в немом изумлении.
— Мисс Уайт?
— Мистер Малфой?
— Мисс Уайт…
— Стой на месте, Малфой, задолбал! — Гермиона обогнула улыбающегося Малфоя и ушла.
— Она стала стервой, — сокрушенно проговорил Рон.
— А по-моему, ей идет чистая кровь, — томно произнес Малфой. — Поттер, я тебя полдня ищу, ты же мой свидетель в бракоразводном процессе, забыл?
— Извини, вылетело из головы. Пойдем. Пока, Рон.
Гарри встал, оставив Рона сидеть за столом. Он со вздохом проводил их взглядом и пересчитал мисочки из-под мороженого. Снова вздохнул. Сегодня была его очередь платить.