Он нарочно использовал это официальное обращение, давая понять, что ритуал действительно сработал и она в безопасности. Она смутилась. Но потом улыбнулась.
— Я довольна тобой, оборотень! — соблюла этикет Гермиона и ушла, оставив его сидеть на подоконнике ее спальни.
***
— Вызывали, мисс Грейнджер? — надменно выдал Малфой, садясь в кресло для посетителей.
— Пригласила, — улыбнулась Гермиона. — Мы провели экспертизу сахара и выяснили, что в нем содержится приворотный состав. В журнале для посетителей было указано, что вы приходили к Астории Малфой.
— И что теперь? — сумрачно спросил Малфой.
— Ничего, — Гермиона пожала плечами.
Малфой встрепенулся.
— Ничего просто так не бывает. Шантажировать меня будешь?
— Чем? Что скажу Астории, что ты пытался ее приворожить? — Гермиона делано задумалась.
— Ну, говори уже, чего хочешь, — устало предложил Малфой.
— Знаешь, если Асти тебя не любит, то поить ее привороткой — не выход.
— Выход, не выход! — Малфой вскочил и начал расхаживать по кабинету. — У меня сын! А она… Да что ты понимаешь. Вцепилась в своего оборотня…
— Ты ее любишь?
Малфой медлил с ответом, на его лице желание хоть с кем-то об этом поговорить боролось с природной вредностью.
— Люблю, только вот брак с ее стороны был по расчету.
— Мне жаль.
— Ага, как же. Ты вот своего Уизли любишь?
— Это какое имеет отношение?
— А такое. Что Скабиор-то — более удачная партия. Вот она, любовь.
— Ничего у нас с ним нет! — Гермиона встала. — И с чего бы ему быть более удачной партией?
Малфой моргнул. А потом рассмеялся.
— Хорошо умеешь притворяться, Грейнджер.
— Забирай свой сахар и катись, — зло выпалила Гермиона. — И только попробуй что-то…
— Делать мне нечего, — Малфой схватил со стола пакет с сахаром. — А насчет Скабиора… У него даже зараженная кровь чище, чем у Уизли. Он получит от тебя то, что ему нужно, и отвалит.
— Да что ему может быть нужно?
— Ты подумай, кем были его родители. И все тебе ясно станет, — усмехнулся Малфой и ушел.
Гермиона прикусила губу. Можно ли считать откровение Малфоя благодарностью. Или он просто решил отыграться за устроенную ему нервотрепку? Он вряд ли не в курсе про закабаление, поэтому и мог подумать всякое. Но его осведомленность о семье Скабиора настораживала. Министерство ничего, значит, не знает, а Драко Малфой знает. Откуда? От Фенрира? Или от самого Скабиора? Оба ведь чистокровные. Но все же, что он имел в виду, сказав, что Скабиор получит то, что ему нужно? Что ему нужно? И связано ли это как-то с таинственным долгом? И почему сама Гермиона избегала задавать своему подопечному эти вопросы?
Тут ответ был прост. Гермиона со злостью стукнула кулаком по столу. Она постоянно была по уши в делах, на острие ножа, на грани провала. И всегда искренний, заглядывающий в глаза с такой нежностью Скабиор был островом безопасности и отдохновения для нее. Он так ловко переводил разговор на ее дела, что и мысли не возникало расспрашивать о нем самом. Кто еще слушал об отчетах и графиках так внимательно? Кто согласен был работать вместо заболевших и пострадавших на рабочем месте? Кто никогда не жаловался? Кто не требовал внимания, а просто тихо спал в кресле рядом? Он по ее милости даже прошлое Рождество встречал в этом кабинете. Она знала, прошлое ему вспоминать неприятно, и потому не задавала вопросов. Может быть зря.
— Гермиона! — Рон ворвался в кабинет, прервав ее мысли. — Нам нужно поговорить!
— О Малфое? — Гермиона как раз хотела закончить с этим делом поскорее, и Рон пришел очень кстати.
— Нет, о Скабиоре.
========== Глава 6 ==========
Комментарий к Глава 6
Внимание: секс в нестандартном пейринге. Я не придумал, какая метка подходит к этому действу, буду благодарен за помощь в её подборе.
— Я не хочу туда идти, — честно признался Скабиор, остановившись у покосившегося заборчика Норы.
— Я знаю, — Гермиона ободряюще сжала его руку, которую так и не отпустила после аппарации. — Но ты не можешь отойти от меня дальше, чем на пятьсот метров. А мне нужно туда.
— Я могу постоять во дворе.
— Два часа?
— Да хоть десять.
— Есть что-то такое, что я должна знать?
— Нет.
— Тогда, пожалуйста, пойдем.
Скабиор сжал ее руку так, что ей стало больно.
— Никто ничего тебе не скажет. Но это… важно для меня.
Скабиор лишь кивнул. По правде, ему не было страшно или еще как-то — ему было никак. Он не хотел идти, потому что Молли Пруэтт обязательно его узнает, испугается и может сделать все что угодно. Например, рассказать, что произошло той ночью много лет назад. Тогда Гермиона сложит два и два и… Вот ее реакции он боялся. Ему только удалось приучить ее не вздрагивать при его появлении. И это их первое Рождество вместе.
— Пойдем. Я обещаю, все будет хорошо.
И Скабиор пошел за ней, испытывая невероятную гордость. Она была смелой, сильной, потрясающей. Таких, как она, в мире точно больше не было. Не было такой другой девушки, которая бы могла всерьез считать, что нужно защищать оборотня. Машину для убийств, дикого зверя.
Они поднялись по ступенькам крыльца, вошли, притворив за собой скрипучую дверь, миновали захламленную прихожую и оказались в тесной гостиной. Полной народу. Его сразу начало мутить от количества запахов, но он стойко держался, а Гермиона ободряюще сжимала его руку.
Все взгляды тут же обратились к ним. И Скабиор пожалел, что пренебрег идеей одеться поприличнее. Или хотя бы заплести в хвост порядком отросшие волосы. Ведь мог же выглядеть прилично, а не как будто в помойке одевался. Ну да Мордред с ним. У него, может, стиль такой.
— Всем привет, — с улыбкой поздоровалась Гермиона. — Это Скабиор, и он не может от меня отойти, так что простите уж.
Скабиор кивнул всем присутствующим, красная прядь как всегда непослушно упала ему на глаза, и в этот момент раздался звук падающего блюда.
Молли Пруэтт узнала его. А он… Он бы ни в жизнь не узнал в этой полной, задрипанной домохозяйке ту девушку, что пришла с братьями в их дом в ту самую ночь. Запоминать запахи он тогда еще не умел. Но реакция говорила сама за себя. Женщина попятилась. Ее многочисленные дети бросились подбирать осколки и еду, а Скабиор стоял как вкопанный. Что делать — он не знал.
— Мама, не бойся, если что — я его быстро скручу! — выкрикнул Рон Уизли.
Присутствующие согласно загомонили.
— Что за шум, а драки все еще нет? — послышалось с лестницы.
Молли издала задушенный крик. И Скабиор понял почему: по ступенькам спускался Гидеон Пруэтт. Скабиор едва слышно зарычал, сжимая кулаки. Значит, он жив! Долохов соврал ему! Соврал, что убил обоих братьев!
— Ты чего? — одернула его Гермиона. — Джордж просто шутит.
— Кто? — переспросил Скабиор, не сводя взгляда с улыбающегося парня.
— Джордж Уизли. Сын Молли и Артура, мы в их доме.
— Ах, Джордж… — ядовито повторил Скабиор. — А брат-близнец у него есть?
— Уже нет. Фреда убили во время битвы за Хогвартс. И мы не говорим об этом, — прошептала Гермиона.
— Сына, значит, — пробормотал Скабиор, отведя глаза. — Жаль, что одного.
Гермиона, к счастью, его не услышала. Потому что к ним уже подошел Рон.
— Ты не могла оставить его на улице? — спросил он, как будто Скабиора рядом не было.
— Рон, на улице холод собачий, и снега три фута, — возмутилась Гермиона.
— Собачий, а он и есть шавка, — выдал Рон и, охнув, припал на левую ногу, держась руками за правое колено, в которое Скабиор его метко пнул носком своего тяжелого ботинка.
— Скабиор! — возмутилась Гермиона.
— Да, моя ведьма? — со всей кротостью, на которую был способен, отозвался Скабиор.
— Не смей так себя вести!
— Прости, моя ведьма! Я виноват! — Скабиор опустил голову, чтобы скрыть улыбку. Когда не можешь убить врага сам — все средства хороши. В том числе и гнев Гермионы Грейнджер.