— Скабиор! Я так больше не могу.
— Как «так»? — он наклонился вперед, и Гермиона отвела глаза, не выдержав его взгляда.
— Я знаю, я обещала, что никогда не буду спрашивать тебя. Но ты так держишься за нашу эту… связь.
— Не беспокойся об этом. Как только я увижу твоих родителей в здравом уме и твердой памяти — я перестану за нее держаться, — Скабиор беззаботно откинулся в кресле. Вот только взгляд его не изменился, и Гермиону это беспокоило. — Сделаю ручкой, и поминай как звали. Ривьера, Париж, Ницца и прочие курорты меня уже ждут.
— Ницца — это часть Ривьеры, — машинально поправила Гермиона.
— Да похрен.
— Я не хочу, чтобы ты уходил! — выпалила она и сама поразилась тому, что сказала. Но это была правда. Ужасная правда. И она не знала, что с ней делать. Он ей не брат, не возлюбленный, он ей даже не друг. И она не имела права на это. Но так не хотела его терять!
— Не отпускай меня, — спокойно предложил Скабиор. — Но ты же понимаешь, что, если я не уйду, замуж за Уизли ты не выйдешь.
— Но почему?! — Гермиона была готова расплакаться. — Что он тебе сделал?!
— Кроме того, что регулярно обзывает тебя шлюхой?
— Это наше с ним дело. Что он сделал конкретно тебе?
— Гидеон, Фабиан и Молли Пруэтт убили моих родителей. А он — ее сын.
========== Глава 7 ==========
Дом горел уже много часов. От едкого дыма даже на расстоянии сотни метров слезились глаза.
Где-то там в огне были его родители. Мертвые. А их убийцы аппарировали, как только начался пожар. Два молодых мужчины, похожих как две капли воды, и рыжая девушка. Их лица навсегда врезались в его память.
Наверно, было бы холодно, все же зима на дворе, но тепло от пожарища не давало ему замерзнуть. Ни ему, ни кружевному свертку, который он держал в руках. Он уже не плакал. Слезы кончились. Теперь он просто сидел на куске обвалившегося забора и ждал. Кто-то должен был прийти. Мама успела позвать на помощь.
— Вот ты где, Рэд.
Он вздрогнул от неожиданности, хоть голос и был ему знаком. Потом медленно кивнул.
— Мне жаль, — огромный, как медведь, мужчина опустился рядом с ним. И Рэд прижался к его боку. Мужчина был горячим. Таким горячим, что от него на морозе шел пар.
— Она кричала, — прошептал Рэд. — Мама так громко кричала.
— Я отомщу за нее, — пообещал мужчина. — За нее и за Грея.
— Я тоже! — Рэд вскинул голову, и длинная красная прядь упала на глаза. Он хотел бы ее убрать, но руки были заняты свертком. — Я тоже хочу мстить, крестный!
— И как же ты это сделаешь? — насмешливо спросил мужчина, заправляя прядку ему за ухо. — В девять-то лет?
— Мне почти десять! И… — Рэд замялся. Он думал об этом все то время, пока ждал прихода взрослых. — Ты бы мог… я стал бы сильнее, быстрее, ловче… ловчее?
— Ну допустим, — мужчина вздохнул. — Допустим, я укушу тебя, и ты станешь быстрее и сильнее. Станешь оборотнем. Отомстишь. Но ее ты куда денешь? Оборотни не живут в хоромах. Оборотни — звери, мы живем в лесу.
Словно поняв, о чем речь, сверток в руках Рэда зашевелился и захныкал.
— Тише, Еллоу… — Рэд принялся укачивать сверток. — Мы могли бы отдать ее кому-нибудь на воспитание.
— Война идет, Рэд, — жестко сказал мужчина. — Все, кому мы можем доверять, в опасности. Орден наступает. Нам некому ее отдать.
— Тогда что делать? — растерянно спросил Рэд, подняв глаза.
— Ее придется подбросить в приют. И тогда я смогу забрать тебя с собой. А нет — так оставайся там с сестрой, целее будешь.
Рэд кивнул. Крик умирающей матери все еще стоял в ушах. Один из тех мужчин одним взмахом волшебной палочки рассек ей грудь, она истекала кровью. А отец не сможет отомстить, потому что тоже мертв. Значит, он последний. Значит, он должен отомстить.
— Хорошо, — Рэд встал. — Я знаю, куда ее отнести. Но сначала ты должен сделать меня оборотнем.
— Зачем это?
— Затем, что как только я подойду к приюту — ты сбежишь и бросишь меня там. Но если я буду оборотнем — не бросишь.
Мужчина хмыкнул и улыбнулся, оскалив клыки. Рэд встал и положил сверток с сестрой на то место, где сидел. А потом закрыл глаза.
Фенрир Грейбек был единственным оборотнем, который мог обратить даже не в полнолуние. То, как он этого достиг, было большой тайной, но Рэд мечтал быть похожим на него. Стать самым сильным, самым быстрым, самым жутким оборотнем Британии. И уничтожить тех троих. Разорвать в клочья убийц родителей.
Еллоу, почувствовав неладное, громко заплакала, но Рэд стоял неподвижно. Рубашку на его левом плече разрезали холодным как лед ножом, следом дыхание крестного опалило кожу, от него пахло кровью. А потом острые зубы впились в плечо. Рэд сжал зубы. Но боль была слишком сильной, нестерпимой, плечо как будто дробило, резало и жгло одновременно. Он закричал от боли и упал на колени. Его крик слился с плачем сестры, смехом Фенрира и грохотом рухнувшей крыши старинного фамильного особняка.
***
Скабиор пришел ее встречать. Она не думала, что он придет. После того неожиданного заявления они не разговаривали. Она не смогла справиться с изумлением, а он посидел еще минут пять и ушел. И не приходил ночевать домой. Два дня. Тогда она впервые пожалела, что министерские ограничения на пятьсот метров перестали действовать уже два месяца как. Конечно, она могла его призвать, ритуал закабаления предусматривает такое, но не стала. Она не знала, что ему сказать. Она не знала, что теперь делать. Она не знала, как выбрать между человеком, которого она любила с четвертого курса школы, и человеком, который стал неотъемлемой частью ее жизни за три последних года. И потому она ела на завтрак и ужин быстрорастворимые хлопья с молоком и грустила. А еще думала о предстоящей поездке. В день отправки она увидела его на посту в Атриуме, но подойти так и не решилась. А Скабиор не подал виду, что заметил ее.
И вот он пришел ее встречать. В рабочем сером камзоле, наверняка отпросился со службы на пару часов.
— Девушка, ну что вы встали? — возмущенно спросил тучный волшебник, протиснувшись мимо нее, и она поняла, что стоит столбом в дверях портальной.
Сделала шаг вперед. Потом еще один, не отводя взгляда от лица Скабиора. А его взгляд скользил вокруг нее по окружающим людям, как будто не ее он ждал вовсе. Она смущенно остановилась. И в этот момент он рванул к ней, перепрыгнув через чей-то багаж, подбежал, схватил за плечи и рявкнул ей в лицо:
— Где они?
Гермиона моргнула.
— Я спрашиваю, где твои родители? — Скабиор встряхнул ее за плечи. — Почему ты молчишь?
И тут она разревелась. Она не позволяла себе плакать, ни когда почему-то не сработало заклинание отмены, ни когда они начали выяснять, в чем дело, ни когда специалисты-обливиаторы объяснили ей суть проблемы. Но сейчас она разревелась, уткнувшись лбом в его плечо, как будто ждала именно этого момента. Как будто его ждала, чтобы это сделать.
— Ты не смогла вернуть им память? — Скабиор прижал ее к себе так крепко, что стало трудно дышать.
— Не смогла, — пробормотала Гермиона. — Никто не может. Потому что… Потому что, если стереть из чьей-то памяти начисто какого-то человека — восстановить можно, только если это был родственник. А я… Приемная.
Вот, она это сказала. Скабиор никак не отреагировал, продолжал стоять, прижимая ее к себе. А она ревела, чувствуя, как его камзол насквозь пропитывается ее слезами.
— Пойдем домой, — наконец сказал он. — Ты устала.
Они пошли. Точнее, аппарировали. Промахнулись на три квартала, так как Скабиор аппарировал из рук вон плохо, но Гермиона была даже рада пройтись.
— Я обыскала их дом, но никаких документов не нашла, — немного успокоившись, начала рассказывать она. — Думаю, может, в этом доме что-то есть.
Скабиор кивнул.
— У меня с детства есть одна вещь, совсем не маггловская, я про нее забыла, но вчера вдруг вспомнила. Медальон. Он в моей зачарованной шкатулке для важных вещей.
— Ты хочешь найти свою настоящую семью? — голос Скабиора показался ей странным.