– Интересно, а как мы будем отсюда уходить, если операция по освобождению у нас без шума не удастся? – Поинтересовался Петр. – Мы даже не подумали про это.
– Как – как, "каком" конечно – грубо ответил полковник, все больше и больше понимавший, что и сам себя, и своих людей, втравливает не просто в авантюру, но и в смертельно опасную авантюру. Ему проще было бы все сделать самому, чем подвергать такому риску, наверняка непонявших во что влезли, людей. Тем более ни разу не участвовавших не только в боевых операциях, а просто не знающих каково это, стрелять в живых людей.
Машина Нинель остановилась возле какого-то ангара. Полковник поспешил к ней.
– Это склад нашей управы, мы здесь храним все, что приходит морем, перед тем как вывезти в город. Пока пусть машины стоят здесь, я буду с ними. Вы втроем можете пройти к пирсу, баржа Володько и его катер стоят с правой стороны, в конце пирса. Там возможен еще один охранник, а может и два. Ну, тут уж сами разбирайтесь, я вам дальше не помощник.
– Я всегда буду помнить, что ты для нас сделала Нинель.
– Стоп, стоп. Не надо слов, время идет. – Прервала полковника девушка.
– Ну, что потопали славяне. Риск – благородное дело, правда, когда он оправдан.
Стараясь использовать по возможности укрытия, все трое двинулись в сторону пирса. Темнота была не полной, так как луна периодически то, появляясь, то, опять скрываясь за тучами хоть немного, но освещала территорию порта. Стоящие контейнеры в определенном порядке могли запутать их команду своими лабиринтами, если бы не Бил. Он весьма уверенно повел их в известном только ему направлении и вскоре вышел к пирсу. Он предупреждающе поднял руку, подавая сигнал, остановится, подозвал полковника и прошептал тому почти на ухо.
– Мы пришли. Вон стоит катер, а рядом баржа. Часовых пока не видно.
Полковник сразу же вспомнил про ПНВ, который они так и не взяли с собой. Он бы тут был весьма кстати. Всматриваясь в силуэты судов, он стал понемногу различать надстройки на катере и барже.
– Никого пока не видно. Надо ближе подходить, а как?
Действительно. А как? Пространство в метров тридцать было совершенно голое, и подобраться к катеру даже ползком не представлялось возможным. Тем более что и рядом с этими судами ничего не стояло, лишь дальше слегка просматривались какие-то плавсредства. Темнота все скрывала, тем самым как бы помогая им, и в тоже время затрудняла, что-либо разглядеть.
– Ну и что мы будем делать? – громко прошептал Петр.
Полковник раздумывал недолго.
– А…, была, не была, идем все вместе и открыто, будем делать вид, что мы подгулявшие матросы, и возвращаемся из города. Будем негромко между собой разговаривать и смеяться как придурки пьяные. Как только окликнут, останавливаемся и ввязываемся в разговор, потихоньку подходя к часовым. А там по обстоятельствам.
Все напряглись в преддверии очередной авантюры придуманной неугомонным полковником и медленно пошли к пирсу. Покачиваясь, полковник как бы продолжил разговор:
– Вот я и говорю этой прошмандовке, ты дрянь еще пожалеешь, что не хочешь идти с нами.
– А она что? – подхватил импровизацию Петр.
– А она мне и говорит, что видела таких в гробу и в белых тапочках, и послала меня таким матом, что у меня уши в трубочку свернулись. Я говорит, что, похожа на дуру идти с вами на ваш сраный корабль. Меня охрана сразу заметет.
– Слушай, мы, кажется, не в ту сторону идем. Наш катерок слева стоит, здесь другие какие-то стоят.
А может, он ушел без нас? Давай спросим у охраны.
– Давай, только что-то я никого здесь не вижу. Дай закурить что-ли.
– Эй, ребята здесь нельзя курить, идите дальше. – Не заставил себя ждать часовой и вышел из-за укрытия.
– Во! А ты говорил здесь никого нет – продолжил изгаляться полковник. – Мужик ты тут наших не видел?
– Ваши уже давно у корыта объедки доедают, а здесь территория Зарембы и посторонним здесь делать нечего. Идите к себе, а то буду стрелять.
– Ух, какие мы грозные. Ты тут один, а нас трое, не боишься?
– Тебе, дурак, бояться надо, сам не понимаешь, что можешь в большую лужу залезть. Или вы уже привыкли к лужам.
– Слушай Ваня, да это извращенец, он такой же, как и его Заремба, они все такие тут, голубые.
По ходу завязавшегося разговора с часовым полковник и его напарники продолжали потихоньку двигаться в направлении катера. Оставалось шагов пять, когда разозленный часовой стал снимать с плеча свой автомат. Торопясь наказать оскорбивших его пьяниц, он поторопился и запутался в ремне своего оружия. Петр быстро воспользовался этим и в два прыжка оказался возле часового. Ударом кулака в гортань он предотвратил вопль часового, а затем и успел подхватить падающее тело.
Полковник тоже время не терял, боясь, что они проглядели второго часового, он мигом пробежал по палубе катера и заглянул во все закаулки.
Бил не успел сказать и слова как отец с сыном все уже провернули.
– Чисто, больше никого не наблюдаю.
– У меня тоже чисто, но вот не знаю, сможет ли без медпомощи выжить этот недоумок.
– Оставь его, нам надо побыстрее выяснить здесь или нет Настя с людьми. На катере нет больше никого. Давай на баржу. Бил наблюдай за округой, только не стреляй, нельзя шум поднимать.
На барже была только рубка совмещенная с кухней.
– Вот убей, не знаю, где может находиться дверь вниз, что значит не моряк. – С досадой сказал полковник, продолжая осмотр палубы баржи.
– А вот она, тут их даже две. Видно одна в машинное отделение, а вторая в трюм. Но она тут на замок закрыта. Ломать?
– Подожди, посмотрю у часового.
Полковник перешел опять на катер и стал выворачивать карманы хрипло дышавшего часового.
– Вот и ключик золотой – От нетерпения у него затряслись руки, и он чуть не уронил связку ключей за борт.– Спокойно, Петя, спокойно, все хорошо, все отлично, не спеши только – Сам себя успокаивая полковник подскочил к двери и стал открывать замок. Напряжение сказалось, и он никак не мог попасть в замочную скважину.
– Отец не волнуйся так. Давай я открою.
Петр отобрал ключи у отца и спокойно открыл замок, а затем и дверь. Спертый воздух шибанул в нос, заставив обоих дышать открытым ртом.
– Они что, их тут все время взаперти держат? Дышать же нечем! Вот сволочи. – Петр продолжал возмущаться, а полковник в это время успел спуститься вниз по лестнице и негромко позвал:
– Настя! Настенька! Вы тут?
Он чуть не завалился назад от внезапно налетевшей на него Насти.
– Я знала, я чувствовала, я надеялась, что ты меня найдешь. Я с первого взгляда на тебя поняла, что на тебя можно надеяться, что ты меня никогда не бросишь. \
Она пыталась прижаться к нему еще крепче, продолжая что-то бормотать.
Полковник, прижимая к себе свое бесценное сокровище, пытался ее успокоить.
– Настенька, милая, успокойся, все будет хорошо, я пришел. Не надо родная не плачь, я тебя никому не дам в обиду. Слово офицера. Ни кому и ни за что!
– Так, давайте пузыри, потом будем пускать. Настя тут вы все или кого-то нет? Настя опомнись, времени у нас нет, мокроту тут разводить. – Петр нарочно так грубо говорил с ней, пытаясь настроить на деловой тон Настю и отца.
– Все мы тут – донесся из темноты мужской голос – только двое детей ходить не могут, четверо суток тут как в яме сидим. Никого не выпускали, дышать уже нечем, вот детишки и сомлели.
– Значит так, нам с вами надо как можно тише и быстрее подняться наверх и сесть в машины. Наша операция по вашему спасению скрытная и с властями местными не согласованная, поэтому нам с вами надо уйти отсюда по-английски, то есть, не прощаясь и как можно незаметнее. Всем все ясно?
Тогда по одному не толпясь, поднимаемся наверх, еще раз говорю, не шуметь.