Моё к нему раздражение всё нарастает. Скорее всего, меня раздражают в нём именно те черты, которые присущи мне и те, которые я хотел бы в себе изменить. Выводит из себя сама мысль о похожести на этого самовлюблённого типа, своим образом затмевающим других людей. Возможно, я завидую ему, так как он в точно таком же деле, как и моё, имеет намного больше шансов победить? А имеет ли вообще хоть какое - то исчислимое значение характер перед лицом того факта, что цель человека действительно великая. Важны ли вообще индивидуальные мотивы того или иного поступка, если в итоге тот приводит к положительным результатам. Являет собой акт добродетели, расценивается как геройский подвиг или великая победа, каких ещё никогда не бывало в истории. И тогда даже не столь важно, в истории какого мира достигнута такая победа. Того, из которого я пришёл или того, в котором оказался теперь.
Я явно ощущаю, что во мне зарождается не только желание добиться общей цели отряда, хоть она и стала общей явно по мановению руки Антони, но и чтобы эта заслуга стала лично моей. Любой ценой. Возможно, Антони это тоже чувствует, но не может позволить себе проявить даже малейшую слабость. Может, он даже не так горд собой, как кажется, а только лишь создаёт такой образ, понимая, что только в таком образе он сможет привести отряд к победе. Но в том, что он меня раздражает, нет никаких сомнений.
Дмитрион ободряюще хлопает меня по плечу со словами:
- Да ты молодец! Голова твоя не бобами набита, работает. Волка одолел и пауков. Ещё немного и ты уже станешь одним из нас. Наточу тебе меч, как следует и отправимся в путь. И не переживай, дискета твоя цела и невредима. Я даже запомнил, как называется твой механизм. Скажи, и правда на этой штуковине умещаются письмена?
- Я бы сказал, что на этой...штуковине можно уместить довольно много знаний. Будет время - могу рассказать поподробнее, как это работает.
Берк смотрит на меня с лёгкой ухмылкой, но затем сменяет выражение лица и бросает одобрительный кивок в мой адрес. Он - такой простой мужик, как дядя Петя из моего детства, друг отца. Тот выпивал знатно, в драки лез и дебоширил временами, но только с теми, кто казался опасным для него или его друзей. Но, в целом, мужик он был добрый и к «своим» всегда относился с душой, ценил их и уважал. С отцом мы даже как-то отбились от толпы хулиганов, в основном с помощью кулаков дяди. Тот с таким остервенением накинулся на недоброжелателей, что они пришли в ужас и разбежались, как собаки покусанные. В таких людях обычно нет смысла искать глубокие смыслы и анализировать мотивы их поступков. С ними нет также и особого смысла спорить, что-то им доказывать. Им нужно быть другом, не больше и не меньше. В ответственный момент такой человек не спасует, поддержит и подставит спину. Простота и искренность.
Меч, который мне подготовил Дмитрион, на вид кажется оружием намного более внушительным, чем тот нож, которым меня наградили в начале пути, перед испытанием с волком. Видимо, я уже в шаге от того, чтобы стать одним из них, заслужил. Меч увесистый, с толстым лезвием и очень тонким наконечником, который выглядит предельно острым. Золотая рукоятка, с инкрустированным в неё красным рубином по центру.
- А что это за камень? - спрашиваю я с не сдерживаемым любопытством.
- Ты ещё многого не знаешь об этом мире, друг мой - отвечает Дмитрион, загадочно улыбаясь - и ты даже понятия не имеешь, кто такой на самом деле наш Антони. Если бы ты знал, то перестал бы так смотреть на него. На самом деле, я даже не совсем понимаю, зачем ему нужны мы. Возможно, ему стало одиноко вести свою великую миссию одному. А может, он не настолько верит в себя, как это может показаться по его поведению. Да и вообще, кто знает, что у него в голове и чего он хочет на самом деле.
- Он...не просто человек? Или что ты имеешь ввиду, Дим?
- Он…
- И кто же я? Дмитрион? - Антони врывается в разговор с этой его улыбкой, означающей, что он знает и может всё на свете и лишь играет с людьми, только изображая перед ними слабость и незнание.
- Ты..я...прости, Антони. Я и сам не знаю, что говорю.