- Знаешь, месть со временем охлаждает свой пыл и теряет смысл. Так что, пожалуй, теперь мне важна только наша общая победа. А месть королю уже дело десятое. Его смерть всё равно никаким образом не вернёт мне семью.
- Месть губительна. Мудрый путь - не следовать её позывам — вещает тип, не снимающий шлема.
- Прибыли! Долина Труда во всей её...тоске и разрухе. Здесь уместна только скорбь о несбыточных надеждах — афиширует Антони.
Сама суть этого места ассоциируется у меня с одним ужасным периодом в истории человечества, когда людей заставляли трудиться на грани между жизнью и смертью. Те, кто управлял этим бесчеловечным процессом, называл такие точки лагерями, но более правильное название для тех мест — ад.
Долина представляет собой многоярусную структуру из деревянных построек, вероятно возведённых силами тех же Работяг и скал, внизу которой кипит жуткая жижа, по ближайшей аналогии похожая на реку с выброшенными в неё химикатами. А ещё она вся кипит и бурлит, как зелья в сказках про ведьм. В такой бы я купаться точно не стал! Среди полуразрушенных строений и сложной структуры с множеством уровней, бродят существа, очень отдаленно напоминающие людей. Их тела иссушены до предела, остались одни только кости, а кожа приобрела оттенок мерзкого и отталкивающего болотного оттенка. Глаза их глубоко впали в глазницы, а лица, если ещё имеют право так называться, не выражают никаких эмоций. Все они уныло ковыляют по Долине, склонив головы ниже уровня шеи. В руках они держат кирки, молоты и прочие орудия труда, мне неизвестные.
- Антони, как же нам преодолеть это место? И эти...эти люди. Насколько они опасны? - интересуюсь я.
- Эти люди, став пленниками Севера, были лишены не только свободы выбора и возможности жить как им хочется, но даже дарованной каждому живому существу возможности умереть. Всё это отнял у них король Севера, а не мы. Но я почти уверен, что прожив так много рассветов и работая в столь жутком месте, их рассудок значительно помутнён — делает предположение Дмитрион.
- Их любовно зовут Работягами — поясняет Берк - А Долину изначально называли Шахтой Труда. Пока это место не разъела дрянь, которую они тут добыли и это место не стало тем, что ты видишь сейчас. Тогда её и назвали Долиной.
- Мы пройдём Долину уровень за уровнем, пока не доберёмся до самого верхнего — рассказывает наш гениальный лидер отряда , Антони - Так мы выберемся из Долины , а затем проследуем через Поселение Павших. Оно расположено на пути к Болоту Павших и обойти его не удастся.
Мы начинаем движение по узкой, лихо закрученной тропинке, с нижнего уровня Долины. Скорбные существа или бывшие люди, но они продолжают откалывать камни от скал и делать прочие механические действия, заложенные в них много... рассветов назад. Над ними здесь даже нет никакого надзора. Охраняющих рыцарей с оружием или друидов, которые бы поддерживали наложенную магию в силе. Выходит, что король достаточно сильно доверяет своим друидам и силе их магии, чтобы допустить такое.
Мы идём друг за другом по узкой тропинке. Антони, само собой, идёт первым, иначе и быть не могло, а я аккуратно шагаю сразу за ним. За мной следуют Берк, затем Дмитрион, Алексий и воин, не снимающий шлем. Похоже, что он идёт позади нас не столько от трусости, сколько от своей необъяснимой привязанности к полному безучастию в происходящем. И как остальные спускают ему это с рук? Я пока не смею интересоваться такими вещами, так как не знаю всего и опасаюсь вызвать резкую агрессию среди моих спутников. Лучше дождусь, когда истина раскроется сама собой.
Путь нашему шествию преграждает один из несчастных, обречённых вечно гнить в Долине. Он, собирая все свои оставшиеся силы, замахивается киркой, но Антони не даёт ему завершить свою медленную попытку ударить киркой, и мечом наносит рубящие удары ему по ногам. Несчастный Работяга падает на землю , а затем скатывается с тропинки и падает вниз, прямо в мерзкую, бурлящую жижу на дне Долины.
- Эта жижа смертельна? - решаю я уточнить для большего понимания ситуации.
- Думаю, что да. Если добытые в Шахтах веществах вызвали столь значительные изменения рельефа, то очевидно, они не могут быть безопасными. Они могут разъесть человека — озвучивает свои доводы относительно жижы Дмитрион, задумчиво сжимая шлем в области подбородка. Машинальный жест любого умника из любого мира.
- Так что будь добр, не падай — заботливо просит меня Берк.
- Но это только предположение — добавляет Дмитрион после коротких раздумий, завершая задумчивый жест.
Каждого следующего Работягу Антони также рубит мечом и , либо даёт ему упасть, либо помогает пинком. А всё — таки он готов марать руки сам, а то я уже успел расценить его как честолюбивого мерзавца. Но он так запросто расправляется со всеми этими невинными жертвами жестокости и жадности короля Севера. Неужели Антони совсем не задевает факт того, что все эти Работяги — его бывшие сограждане? Люди, с которыми он разделял одно королевство. Он ведёт себя так, как если бы перед ним оказались всё те же трёхметровые кусты, которые мы разрубали по пути к убежищу отряда, а не люди. Ведь не смотря на то, чем они стали под влиянием магии, где — то внутри они всё ещё остаются людьми. Когда Антони убивает очередного из них, вставших на пути, я отчётливо слышу его мольбу «убейте. Прошу, убейте нас всех. Мы молим только о смерти. Каждый рассвет молим. Исполните мольбу». Шлем, закрывающий лицо Антони, не даёт прочитать испытываемые им эмоции. Но когда я прислушиваюсь и присматриваюсь к его поведению, я всё же чувствую, что ему больно это делать. Убивать беззащитных, полных отчаяния существ. Лишение их такой «жизни» это как дар божественного существа уровня Антони. Очередной акт тщеславия? Только более сложный. Или же я снова всё усложняю в своих мыслях?