- Ты лишь груда мяса. У тебя нет такой великой цели, как у меня. Нет такой силы. Нет власти. И нет будущего! Ты ничто! Ничем не лучше , чем волк, убитый мной в лесу. Жалкое животное!
С этими словами, я отталкиваю палицу противника мечом, отбрасывая её вверх, но толстяк незамедлительно наносит ещё один удар. На этот раз я уворачиваюсь, и палица бьётся об землю, пробивая её в месте соприкосновения, от чего в стороны разлетаются клочки. Пока толстяк собирается снова взмахнуть своим грозным оружием, я наношу ему рассекающий удар мечом по горлу между пластинами. Уже практически все его доспехи покрываются кровью и та продолжает литься, сочась сквозь щели. Сколько же всего в этой громадине крови? Литров двадцать?! Всё ещё держится на ногах и продолжает усмехаться надо мной. Реплики в мой адрес он уже не бросает, но усмешки из себя всё ещё выдавливает.
Человек не может быть таких размеров. Может он один из таких, как Антони? Они не люди, а нечто большее.
- Ты...ничто! - с этими словами я вонзаю меч в его ногу, зайдя ему за спину, а затем таким же макаром пронзаю и вторую. Гигант, наконец, падает на колени и роняет палицу на землю. - Что скажешь перед смертью, боров?
- Ты...- выдавливает этот урод из последних сил, истекая кровью. -...жалкий...человек...Да я тебя...
Но я обрываю его великолепную речь тем, что срезаю мечом застёжки, на которых крепился его шлем. Ударом ноги я сбрасываю шлем, и толстяк ещё ниже склоняется передо мной, когда я оказываюсь перед ним. И тут я наношу смертельный удар, срубая его мерзкую голову с плеч. Его последние слова были такими же бессмысленными, как и всё его жалкое существование. А я ещё позволил ему произнести последние слова! Он не заслуживал даже этого.
- Ваш главарь умер, не нанеся мне ни одного удара. - обращаюсь я к своре его прихвостней, бросая к ним голову их предводителя. - Думаете, у вас есть хоть какие - то шансы?
- Оставь их, и они сами разбегутся. - просит меня Дмитрион.
Их правитель должен знать, что я настроен решительно. Он должен сидеть в своём чудесном замке и трястись от страха, что однажды я явлюсь и за его жалкой душонкой. Потому я не могу оставить их в живых. Я спрыгиваю к ним, ещё ниже уровнем относительно Гор, и наношу молниеносные рубящие удары, отрубая конечности и головы этих жалких пешек. Они копошатся как жуки и в панике разбегаются , как тараканы на свету. Ни один из них даже не пытается нанести мне хоть один удар. Воины не хотят принимать смерть, но и не противятся ей. Я убиваю всех, кроме одного. Ему я только наношу небольшой порез на лицо и кричу вслед, когда он бросается прочь:
- Передай послание своему правителю! Скажи ему, что смерть идёт за ним! И ему не суждено скрыться от неё!
- Ха, смотри как бежит. Мог бы поучаствовать в одном из марафонов, так излюбленных на Юге. Антони, скажи, правду говорят, вы ведь там любили бегать? - слегка ехидничает Берк.
- Да, марафоны являются важной частью подготовки рыцаря в южном королевстве. — отвечает Антони, а затем он обращается ко мне. - Ты перерубил их всех, поддался жажде крови. Посмотри, как сияет рубин. С ним ты обрёл силу большую, чем может себе представить простой смертный. Но ты совладал с ней. А это значит, что я в тебе не ошибся. Но с этим жалким выжившим ты послал угрозу королю Севера. Скажи, зачем?
- У меня созрел новый план. И я уверен, что он тебе понравится. Мы перепишем историю.
- Мне нравится то, как в тебе разгорается огонь! Не нужно его сдерживать, дай пламени захватить тебя полностью! - говорит Антони с привычной ему торжественностью и пафосом, снимает шлем и добавляет уже полушёпотом: - Но не дай себе стать пеплом.