Вечером мы спустились к реке, которая мощным и быстрым потоком стекала с гор, образуя многочисленные высокие водопады. Вода с грохотом падала вниз, многоцветно искрясь в солнечных лучах мириадами брызг, и от нее веяло свежей прохладой. Под одним из водопадов располагалось небольшое тихое озеро, в котором был отчетливо виден каждый камень на глубоком, но светлом дне. Мы искупались в прохладной воде и с удовольствием смыли с себя пот и пыль. Вместе с грязью сошла усталость, и к хижине я вернулся бодрым и свежим.
— Попробуй добыть что-нибудь на ужин. У нас совершенно нечего есть, — предложил Гаутама, глядя на меня с хитроватой улыбкой.
— А на кого вы тут охотитесь? — спросил я.
— Да вот на этих больших птиц, что сидят на окрестных деревьях, — ответил он и махнул рукой в сторону леса.
— А как?
— Как, как! Конечно мечом! — ответил Гаутама.
Я неуверенно посмотрел на Ордогот и на стаю огромных крикливых птиц. Вздохнув, я отправился в их сторону, осторожно прячась за деревьями и стараясь не спугнуть птиц раньше времени. Гаутама проводил меня хитрым взглядом из-под своих седых косматых бровей, но я жаждал принести хоть какую-то пользу и не обратил на выражение его лица должного внимания.
Мне удалось подкрасться к лесу вплотную, не спугнув при этом птичью стаю. Я спрятался в высокой траве и пробрался под самый центр стаи из двадцати-тридцати пернатых, которые плотно облепили мощное развесистое дерево и жадно поедали его плоды. До тех нескольких птиц, что сидели на самых нижних ветвях, было не более чем пять метров. Мне не хотелось ударить лицом в грязь перед Гаутамой, поэтому я осторожно замахнулся и сделал мощный бросок прямо в самую гущу птиц.
Началось что-то ужасное. Лес огласился адским шумом. Потревоженные птицы все разом снялись со своих мест, резко крича, часто взмахивая своими гигантскими крыльями и одновременно с этим испуганно опорожняя кишечники. В несколько секунд я оказался залит с головы до ног зловонной жижей из неполностью переварившихся лесных плодов. Едкая зеленая масса стекала по мне широкими ручьями, и в тот момент я наконец понял смысл хитрой улыбки Гаутамы.
Помимо всего прочего, мне не удалось поразить ни одну из этих мерзких тварей, и я довольно долго искал свой Ордогот в густой траве, забыв от злости на Гаутаму о магии. К тому времени, когда я все же обнаружил меч, обида прошла, и я рассмеялся веселой шутке Гаутамы. Теперь я знал, что от испуганных птиц стоит держаться подальше.
Мне пришлось вернуться к реке, тщательно вымыться и выстирать свою одежду. На мелководье я заметил крупных пятнистых рыб, медленно и лениво передвигающихся среди камней, и на этот раз удача меня не подвела. Мне удалось отловить полдюжины этих рыб, внешне похожих на сомов около полуметра длиной. По крайней мере, теперь я мог возвратиться не с пустыми руками. Когда я вернулся к хижине, Гаутама все еще сидел около костра.
— Ну как закончилась охота на птиц? — поинтересовался он, глядя на мою мокрую одежду и еле сдерживая смех.
— Я передумал на них охотиться и решил порыбачить, — ответил я, и мы весело расхохотались.
Мы тщательно разделали рыб и разложили их печься на углях. Пока рыба приготавливалась, мы расселись вокруг костра и завели неспешную беседу об устройстве этого мира, который Гаутама называл Юнхэ.
— Здесь сравнительно легко достигается то, что в земных условиях дается лишь посвященным, — говорил Гаутама. — На Юнхэ ты можешь перемещать предметы, растения и животных без помощи своих реальних рук, только одним усилием воли, используя магию. Ты вытягиваешь свою магическую руку подобно тому, как хамелион вытягивает свой язык при ловле мух, но на неизмеримо большее расстояние. Ты имеешь возможность менять свои магические очертания и подгонять под них свое реальное тело, ты можешь превращаться в кого угодно — в зверя, в птицу, в другого человека. Даже если у тебя в бою отрубят конечность, ты можешь прирастить ее, если действовать быстро, не теряя напрасно времени — стоит лишь срастить свое магическое тело с магическим полем отсеченного органа. Ты можешь создать себе две головы, четыре руки, или превратиться в рыбу и плыть под водой среди других рыб, погружаясь на километры в глубь океана. На Юнхэ человек может поднимать многотонные камни, помогая своему телу в других пространствах, другими, нереальними силами.