Не успел я справиться с салатом и первой стопкой виски, как девица подошла к моему столику, подчеркнуто виляя задом.
— У вас не найдется огонька? — поинтересовалась она ровным мелодичным голосом, нагнувшись над тарелками с незаряженной сигаретой в руке. Она проделала это так, чтобы я смог оценить все достоинство ее декольте.
Странно, но мне показалось, что этот голос я уже когда-то слышал. Я не смог вспомнить где именно и при каких обстоятельствах.
— Пожалуйста, — я задумчиво щелкнул зажигалкой.
— Чем вы занимаетесь сегодня вечером? — спросила она с обезоруживающей прямолинейностью.
— Встречаюсь с приятелем, — сказал я саркастически. Мне сейчас было не до амурных приключений.
Я повертел в руке пустую стопку. Стекло весело поблескивало в тех местах, которых коснулась точная рука гранильщика.
— Мы могли бы провести вечер вдвоем, — девица не думала отступать.
— Послушайте, — начал я. — У меня был далеко не самый лучший день. Мне хочется провести вечер дома наедине с пивом. Очень жаль, но я не смогу скрасить ваше одиночество.
— Я не уверена, что вам так необходимо напиваться, — вставила девица довольно безцеремонно.
Я был почти взбешен ее наглостью. Едва сдерживаясь, чтобы не скатиться на откровенную грубость, я коротко бросил:
— Проваливай!
Я не хотел перегибать палку — всем надо как-то зарабатывать себе на жизнь.
Девица улыбнулась так, словно услышала лучший в своей жизни комплимент. Она откинулась в своем кресле и посмотрела на меня с легким непониманием. Так, как смотрят на душевнобольного, пытающегося доказать беспочвенность поставленного ему диагноза.
— Да что вы так кипятитесь? — спросила она удивленно. Ее брови поползли вверх.
Воцарилась довольно длительная пауза, в течение которой я успел вяло поглотить несколько угрей и стопку виски.
— Хорошо, я уйду, — наконец нарушила молчание она.
— Сделайте одолжение, — вздохнул я с видимым облегчением.
Наши взгляды на секунду встретились. Ее глаза как бы излучали свет, и этот свет завораживал. Я был поражен ярко-голубой бездонностью ее глаз, и у меня на миг возникло ощущение падения сквозь эту бездну.
Я чуть было не подавился. Меня вдруг охватил необъяснимый страх. Холод пробежал по спине. Я ощутил в этой веснушчатой и стройной девице какую-то непонятную мне силу. Если бы я верил в дъявола — я подумал бы, что это он. В этот момент открылись входные двери, и в бар с шумом ввалился Томас.
— Привет, Марк! — крикнул он еще с порога.
Затем Томас подошел к Роберту, и они оживленно о чем-то заговорили, похлопывая друг друга по плечу. Слов я разобрать со своего места не мог: все мое внимание было сосредоточено на собеседнице. Она приняла независимый вид, встала из-за стола и вернулась на свое прежнее место, не одарив меня больше ни словом, ни взглядом.
Я проследил за ней краем глаза, но моя персона похоже перестала ее интересовать. Я осушил еще одну стопку виски, закусив длинным угрем. Я не почувствовал его вкуса, как если бы это был каучуковый ластик. Мои руки подрагивали мелкой, противной дрожью.
Что-то ты, старина, разволновался не по делу, — подумал я. — Ну лезет в голову всякая чушь. С кем не бывает?
Из состояния ступора меня вывел Томас. Он подошел к столику и плюхнулся на натужно застонавший стул.
— Приятного аппетита, — сказал он.
— Спасибо.
Томас составил со своего подноса на стол блюдо с хвостами раков в соусе из белого вина, огромную тарелку с гуляшом и горшочек с запеченными овощами. Из спиртного он принес несколько бутылок «Dreher».
— Я смотрю, ты не перестаешь пользоваться успехом, — Томас кивнул на девицу, которая все еще сидела за своим столом. Она пускала в воздух геометрически правильные кольца табачного дыма, время от времени притрагиваясь к одинокой чашке кофе.
— Странная особа, — заметил я.
— Две руки, две ноги. Что в ней странного? Тетка как тетка.
— У нее взгляд, как у кобры. Когда она на меня смотрела — я чуствовал себя словно загипнотизированная жаба. Томас ехидно заржал. Я тем временем уже почти пришел в себя.
— Ты превратился в женоненавистника, — заметил он. Затем Томас некоторое время молчал, вдруг став серьезным и хмурым.