Вернувшись домой с поминок, Инна ушла в свою комнату и рухнула на кровать, как подкошенная. Она лежала, уставившись немигающим взглядом в одну точку перед собой и сама не заметила, как уснула.
И тут вдруг услышала шаги по комнате, потом тяжёлый вздох, характерное покашливание и голос, который узнала бы из десятков тысячи других похожих:
- Ты спи, дочка, спи. Я немного побуду с тобой, покараулю твой сон, а заодно выговорюсь, сниму камень с души.
Инна мгновенно открыла глаза и увидела в полумраке комнаты сгорбленную фигуру отца. Тот сел на кровать и стал успокоительно похлопывать её по спине, как бы убаюкивая, совсем, как в детстве.
- Папочка, прости меня, - всхлипнула Инна, не в силах сдержать потока слёз.
- За что? Твоей вины тут нет, доченька. Ты всего лишь расплачиваешься за мои грехи.
- Какие у тебя могут быть грехи? Ты у меня самый лучший папка на свете.
- Не совсем так, дочь. Точнее, это совсем не так. Ты закрой глаза и слушай, а то мне тяжело рассказывать, когда ты на меня смотришь.
- Хорошо, папуль, только не уходи.
"Мне тогда было чуть больше 25лет, ты была маленькая, а Вера ещё не родилась. Сама знаешь, мы жили с твоей матерью, как кошка с собакой, ругались чуть ли не каждый день. Так вот, в тот год, по осени, послали меня в длительную командировку в Оренбург, на целый месяц.
Вернее, я сам вызвался поехать, чтобы хотя бы на время освободиться от гнёта жены. Встретил я тогда женщину и закрутилось у нас с ней чуть ли не с первых дней. Я можно сказать впервые влюбился, за всю свою жизнь больше ни к кому не испытывал того, что чувствовал к Людмиле.
Скрыл я от неё, что женат, иначе, Люда и близко меня к себя не подпустила. А потом было уже поздно, она узнала, что беременна. Я всё рассказал о своём браке, пообещал, что уйду от жены, ходил окрылённый.
Готов был наплевать на всё ради своего счастья, даже на запрет родного отца разводиться. Само собой, тебя я бросать не собирался, помогал бы деньгами и навещал бы.
Вернулся из командировки и сразу пошёл в Отдел кадров, писать заявление на увольнение в связи с переездом в другой город. Хотел подать на развод и снова уехать. Приехал бы на заседание суда.
Но не тут-то было. На работе встретил соседа Кольку, который меня с ходу огорошил, известием, что ты серьёзно заболела и мать лежит с тобой в больнице. Ну, я сразу туда, узнал, что у тебя двустороннее воспаление лёгких, температура не спадает, врачи разводят руками, не поймут почему лечение не помогает.
У меня сразу мысли, что это мне прилетело за моё предательство. В общем, вышел из больницы, а там неподалёку церквушка, ноги сами туда потянули.
Исповедовался батюшке, рассказал, как на духу, о своём прегрешении, получил от него наказ ни в коем случае не разводиться. Помню, как молился и плакал, пообещал перед иконой Николая-угодника, что никогда тебя не брошу.
И ты знаешь, помогло, тебе к вечеру стало лучше, хворь прошла, как не бывало. В общем, порвал я оба заявления, на увольнение и на развод. Заказал переговоры с Людмилой и всё ей рассказал.
Она со мной согласилась, сказала, что не возьмёт греха на душу, не нужен ей чужой муж. Но сына мне всё-таки родила. Я навещал их два раза в год, брал командировки, иногда отпуск за свой счёт.
Люда меня больше к себе не подпускала, но в общении с сыном не препятствовала и даже позволила записать на свою фамилию. Естественно, я помогал им деньгами, калымил, чтобы от семьи не отрывать.
Так что, дочка, есть у тебя брат Матвей, знай это. Он уже взрослый, постарше Веры нашей будет. От него у меня есть два внука близнеца, Гришка, да Мишка. Людмила так и не вышла замуж, живёт одна. Перешли ей пожалуйста вот это письмо, сообщи о моей смерти.
Завещание я давно написал, в нём указал всех своих детей, вас с Верой и сына. Ты уж не серчай на меня, дочка. Дом наш придётся продать и деньги поделить на всех, всё должно быть как и положено, по-справедливости.
Возьми свою долю и поезжай в столицу, я помню, ты всегда хотела там жить. А сейчас, спи дочка, набирайся сил, всё у тебя будет хорошо. И не вини себя, уж слишком я хотел сына, когда мать ходила беременная тобой. Прощай, не поминай лихом."
Сквозь крепкий сон Инна слышала каждое слово отца, но не могла хоть как-то отреагировать. Молодая женщина была очень сильно ослаблена и проспала больше суток. Организм не выдержал и дал сбой, благодаря чему мозг приказал отдыхать всем органам чувств до полного восстановления.
Окончательно проснувшись, Инна чувствовала себя более-менее сносно, во всяком случае голова была трезвая, а мысли ясные. В руках был зажат запечатанный конверт с письмом отца.