- Выйдешь, как только тебе исполнится 18.
- А вот тут ты не угадал, мне скоро 18 и я не планирую выходить замуж так рано. У меня даже парня ещё нет.
- Ошибаешься, уже есть. И я даже знаю его имя.
- Ха, и как же его зовут?
- Всеволод.
- Какое дурацкое имя.
- Возможно, но уж какое есть.
- Кстати, а тебя как зовут?
- Я Сева.
- Очень приятно. Так, стоп, погоди. Сева это и есть Всеволод. Так ты о себе говорил?
- Ну конечно, о ком же ещё? Ты теперь моя девушка, а я твой парень. И это даже не обсуждается.
- Однако, какое у тебя самомнение.
- А как ты хотела? По-другому не умею.
- Ну и дурак. Ладно, экстрасенс, мне пора. Удачи в поступлении.
- Постой, Даш, не уходи. Я пошутил, никакой я не экстрасенс. Я Севка, помнишь меня?
- Нет, не помню, у меня плохая память на лица.
- В детстве мы с тобой часто вместе играли. Я сразу тебя узнал.
- Мне это ни о чём не говорит, даже если мы с тобой ходили в один детский сад и сидели рядом на горшках.
- Нет, такого точно не было. Хотя, я видел тебя без трусов.
- У тебя крыша что ли поехала?
- Расслабься, мы были детьми. Все в детстве через это проходят, когда интеоесуются, как устроены мальчики и девочки.
- Нет, я не могла снять трусы просто так, только если ты их тоже снял.
- Так я и не спорю, сначала ты, потом я. Потом мой старший брат нас спалил и побежал жаловаться тёте Тане.
- Да уж, представляю, что было с мамой.
- Да ничего не было, она посмеялась, а потом моей маме сказала, что теперь, как честный человек, я обязан на тебе жениться.
- Что-то смутно припоминаю. Подожди, так ты сын тёти Маши?
- Ага.
- Вот теперь я тебя вспомнила, кстати, и брата твоего тоже. Редкий был ябедник.
- Почему был? Он и сейчас такой.
- Да, весёлое было времечко. И как я могла забыть?
- Сама сказала, что у тебя плохая память.
- Не такая уж и плохая. Хотя, в сравнении с твоей, точно проигрывает. Но всё же, ты лукавишь. Скажи честно, как ты меня узнал?
- Говорю же, я тебя на всю жизнь запомнил.
- Ой, не свисти. Подумаешь, без трусов видел.
- Ладно, признаюсь. Когда ты приезжала с родителями подавать документы на поступление, я стоял неподалёку. Вот по твоей маме и узнал, она почти не изменилась.
- Так чего же ты не подошёл к нам?
- Постеснялся. А ещё, не захотел расспросов про маму.
- Ясно. Кстати, а как поживает тётя Маша?
- Она больше никак не поживает.
- В смысле?
- Без смысла. Умерла она.
- Ой, прости меня, ради Бога.
- Ничего, я уже привык.
- Значит ты тоже решил поступить в универ?
- Да, на педагогический факультет.
- А я на языкознание, хочу стать переводчиком.
- Молодец. Уверен, у тебя всё получится.
- Я тоже в этом не сомневаюсь. Ты где остановился?
- В общежитии. А ты?
- А мне родители квартиру купили, правда она станет моей в 18 лет.
- Повезло тебе с родителями.
- Наверное, грех жаловаться, но я бы хотела жить в общаге.
- Не переживай, будешь приходить ко мне в гости.
- Правда? Ой, как здорово. Слушай, а пошли ко мне чай пить?
- Пошли, я как раз проголодался. Только по дороге зайдём в магазин?
- Зачем? У меня всё есть.
- У меня сигареты закончились.
- Ты куришь?
- Да, а что?
- Нет, ничего. Просто спросила.
В тот вечер Даша впервые в жизни попробовала спиртное. Кроме сигарет, Севка купил красного вина, торт и конфеты. Он получал пенсию по потере кормильца и мог себе позволить шикануть перед понравившейся девушкой.
Потом они танцевали под быструю музыку и дурачились.Когда настало время медленного танца, Севка прижал девушку к себе и поцеловал. Вместо того, чтобы оттолкнуть, она ответила на поцелуй, колени её дрожали и предательски подгибались.
Дальше больше, парень увлёк Дашу на диван и стал раздевать. Вихрь новых ощущений полностью захватил её, по телу разлилась приятная истома, голова закружилась от пьянящего восторга. В голове мелькнула мысль, а почему бы и нет? Пора взрослеть, моя дорогая.
Первый опыт
Глава 21
Отрезвление наступило достаточно быстро, когда на смену приятным ощущениям от жарких прикосновений парня, пришли неожиданная резкая боль и желание, чтобы он наконец слез с неё и оставил в покое. Севка был слишком груб и нетерпелив, пытаясь удовлетворить свою похоть.
Совсем неудивительно, что желание близости вылилось в неизбежное разочарование. Даше вдруг стало невыносимо мерзко и противно от того процесса, в которое она была вовлечена так называемым другом детства. Следом пришло запоздалое раскаяние и страх, что отцу станет обо всём известно.