Энтони Беркли
Не та банка
— А? — резко произнес Роджер Шерингэм. — Что такое, Морсби? Возьмите еще пива, — небрежно добавил он.
— Благодарю вас, мистер Шерингэм, пожалуй, я не против. Так вот, я говорил о том отравлении в Марстоне, — продолжил главный инспектор, когда его кружка была наполнена до удовлетворительного состояния. — Думаю, вы читали об этом. Вы уверены, что тот человек, Брейси, отравил жену? Насчет себя я так не скажу. Стукнуть ее по голове молотком — да, это в его духе. Но подложить мышьяк в лекарство? Нет, не удивлюсь, услышав, что местная полиция там слегка дала маху. И даже не слегка, хотя это строго между нами. Во всяком случае, с нами они не связывались, так что это не мое дело. Но будь я на вашем месте...
— Да? — нетерпеливо сказал Роджер.
— Вы любите возиться с такими вещами, а? И если вы поедете в Марстон, свяжетесь с адвокатами этого типа и немножко послушаете шумок вокруг, удивлюсь, если вы не найдете для себя ничего интересного.
— Итак, изложите факты. Едва ли я в последние две недели просматривал газеты. Думаю, коронер вынес вердикт о внезапной кончине?
— Именно. Но теперь местная полиция арестовала мужа. Насколько я могу представить, все было так: некая миссис Брейси, — начал Морсби, — жившая в небольшом городке Марстоне, в Бакингемшире, обнаружив у себя проблемы с желудком, вызвала своего врача. Дело было до очевидности простым, и врач занялся обычным в этих случаях лечением. Оно, несомненно, принесло ей пользу, но кровати она все еще не покидала.
В Марстоне Брейси занимали значительное положение. Сам Брейси был строителем. Выучился на инженера, но, не найдя по этой части перспектив, вскоре после войны приобрел местную строительную фирму, занявшись в первую очередь конструкциями из бетона и стали. Он преуспел, и пара зажила комфортнее, чем кто-либо в округе. Насколько можно было сделать вывод из газетных отчетов, Брейси был очень популярен — крупный, доброжелательный, для всех находивший приветливое слово, и его рабочие никогда не бастовали. Миссис Брейси на социальной лестнице стояла на пару ступенек выше; отец ее был армейским офицером, в годы войны дослужившимся до генерал-майорского чина; но, кажется, она никогда не думала, что ухудшила замужеством свой статус. Это была очаровательная женщина, и муж, по общему мнению, молился на нее, да и она едва ли любила его в меньшей степени. Феноменально счастливая чета, по общему мнению Марстона. С двумя детьми.
Казалось, что болезнь миссис Брейси уходит, как положено, но однажды вечером доктору спешно позвонил Брейси, прося прибыть в Силверден (так назывался дом), поскольку его жене внезапно стало гораздо хуже. Доктор (его звали Рид) удивился, поскольку не предвидел подобного поворота. Брейси он нашел явно возбужденным, жена была плоха. Он сделал что мог, но ранним утром она скончалась.
Доктор Рид был неглуп. Менее добросовестный человек сказал бы: «О, да, гастроэнтерит, никогда не знаешь, что с ним выйдет». Но не доктор Рид. Он отказался выдать свидетельство. Коронер распорядился о вскрытии, и стала ясной по крайней мере причина смерти. Доктор Рид торжествовал. В теле миссис Брейси обнаружили не менее трех гранов мышьяка. Введено, конечно, было гораздо больше.
Тогда местная полиция энергично принялась за дело. Единственным возможным средством, какое удалось отыскать, была бутылочка с лекарством, при анализе оказавшаяся обильно сдобренной ядом. После исчерпывающих розысков полиция смогла описать весь «жизненный путь» этой бутылочки.
Появилась она недавно. Доктор Рид сам приготовил лекарство после утренних осмотров, обычное седативное, смесь гидрокарбоната натрия{1}, карбоната висмутила, углекислой магнезии и настойки перечной мяты, иначе именуемой перечной водой. Он собственноручно закупорил бутылку, завернул, запечатал упаковку и отдал мальчику отнести. По прибытии в Силверден десятью минутами позже печать была еще нетронута. Подменить бутылочку по дороге было невозможно.
В Силверден она прибыла в двадцать пять минут одиннадцатого. Брейси ушел в офис часом ранее. Вскрыла печать и откупорила бутылочку профессиональная сиделка, нанятая Брейси помогать жене, хотя вряд ли ее услуги были нужны в столь простом деле. Ярлычок указывал принимать лекарство каждые четыре часа по полной столовой ложке. Сиделка дала пациентке указанную дозу, а затем они пунктуально принимались в половине третьего и половине седьмого. Весь день бутылочка оставалась в комнате больной под присмотром сиделки, кроме часа времени с трех до четырех, когда та уходила. В этот период, как было установлено, миссис Брейси спала, и в комнату никто не входил.