Около полудня миссис Брейси пожаловалась на тошноту и незадолго до ланча облегчилась, что, казалось, улучшило ее самочувствие. Симптом для ее заболевания был обычным, и сиделка приняла его как должное; и, поскольку миссис Брейси съела ланч и после этого выглядела лучше, сиделка не видела причин пренебрегать часовым послеобеденным отдыхом. Когда она вернулась, миссис Брейси только что пробудилась, и тошнота на сей раз сопровождалась острой болью в желудке. Она взяла чай, но не могла проглотить его. Это тоже было обычным для ее болезни симптомом, и у сиделки не было причин обращать на данный случай особого внимания.
Около пяти вернулся Брейси и направился к жене, которая снова чувствовала себя лучше, но еще ощущала небольшую боль, хотя скрыла это от мужа. Сиделка оставила их вдвоем, и Брейси около часа находился в комнате, после чего вышел в сад немного размяться на теннисной площадке. Там он оставался до обеда.
Заметно хуже миссис Брейси стало только после третьей дозы лекарства, принятой в половине седьмого. Они обе с сиделкой отнесли это к нормальному течению болезни, и миссис Брейси настаивала, что ее мужу сообщать не следует, поскольку это лишь напрасно его потревожит. Когда он вернулся повидать жену перед обедом, его не пустили в комнату больной под предлогом, что миссис Брейси спит. Но в девять вечера ее плохое состояние стало столь заметным, что сиделка встревожилась, послала за Брейси и попросила его позвонить врачу.
Новых порций лекарства после половины седьмого не принималось.
Конечно, главным вопросом на дознании стало то, как мышьяк мог попасть в лекарство. Ряд фактов, уже известных полиции, коронеру изложил доктор Рид. Вопреки обычной практике, он хранил мышьяк в банке на полке в приемной, а не в специальном флаконе для яда. Почему? Потому что он часто ставил химические опыты, и, поскольку они с партнером следили за дозировками, он не видел в привычке держать мышьяк там ничего опасного; специальные флаконы вообще никто, кроме больниц, не использует. Но вопрос внешнего вмешательства не вставал, поскольку он собственноручно изготовил лекарство и был готов принять всю ответственность. Банка с мышьяком стояла на верхней полке почти точно за банкой, содержавшей углекислую магнезию? Конечно, а что? Доктор Рид, человек средних лет, выказывал признаки раздражительности. Коронер резко велел ему садиться.
Приемная, используемая обоими, была большой комнатой на первом этаже дома, который занимал другой партнер, молодой человек по имени Берри. Доктор Берри подтвердил показания доктора Рида. Нет, при данных обстоятельствах он никогда не считал опасным хранить в лаборатории мышьяк. Да, они тщательно отсчитывали дозы. Да, сестра училась этому, но не применила навыков на практике. Нет, она никогда не составляла лекарств для пациентов. Да, тем утром доктор Берри видел ее в приемной.
Была призвана мисс Берри, довольно напуганная. Она была нервной женщиной несколько старше брата. Да, она училась дозировать препараты. Да, в то утро она была в приемной. Но не тогда, когда приготовлялась та самая бутылочка. В это время она помогала горничной с кроватями.
Вновь был призван доктор Рид. Да, в то утро мисс Берри заглядывала в приемную. Нет, в момент приготовления им того самого лекарства ее там не было. Нет, не было возможности, что она случайно протянула ему не ту банку, потому что она вообще не протягивала ему банок, ведь ее там не было; он сам брал нужные банки. Нет, путаницы в рецепте быть не могло. Регистрационный журнал показывал, что в то утро была приготовлена только одна бутылочка лекарства.
Была возможность, что он сам взял не ту банку? Нет. Доктор Рид имел достаточную практику, чтобы не допускать глупых ошибок вроде этой. Кроме того, весь этот разговор о банках не по делу. Официальный аналитик уже дал заключение, что лекарство действительно содержало все те ингредиенты, что доктор Рид добавил в него; в случае случайной замены одного из них мышьяком пропущенный бы отсутствовал. Готов ли доктор Рид поручиться своей профессиональной репутацией за то, что бутылочка покинула его приемную, не содержа яда? С полным осознанием того, что может повлечь его ответ, доктор Рид признал, что готов.
Но присяжные не согласились с доктором Ридом. Они установили, что миссис Брейси умерла от крупной дозы мышьяка, попавшей в лекарство, изготовленное доктором Ридом, взявшим с полки не ту банку.
Этот вердикт, вменявший доктору преступную халатность, был равносилен приговору в непредумышленном убийстве, но полиция не произвела ареста. Было очевидно, что нельзя отрицать утверждение доктора Рида. Если бы мышьяк случайно подменил иной ингредиент, тот ингредиент бы отсутствовал; а этого не произошло. Вердикт проигнорировали. Утверждение доктора Рида, что бутылочка покинула его приемную, не содержа яда, признали верным.