Рома уже не верил, что они когда-нибудь доедут – пробка, казалось, никогда не кончится. Словно именно сегодня все автовладельцы решили ехать в этом направлении. И когда он уже всерьез подумывал, а не бросить ли машину посреди дороги и добраться до дачи на своих двоих (благо до нее оставалось совсем немного), впереди неожиданно открылась пустая трасса, и он с наслаждением утопил педаль газа в пол. «Форд» послушно взревел и рванул вперед, моментально взяв критическую скорость.
Странный зверек, поселившийся у него внутри, неожиданно снова закопошился, и перед глазами Ромы вдруг отчетливо обозначился образ деда. Аккуратно причесанный, гладко выбритый, в своем парадном военном кителе, на котором поблескивают тяжелые ордена, он осуждающе смотрел на него.
Это было так быстро и внезапно, что Рома чудом сдержал в себе крик, испытывая непреодолимое желание развернуть машину и понестись обратно в Москву, понестись домой, чтобы в последний раз поцеловать холодный лоб деда, закрыть ему глаза, срочно позвонить матери… но он не сделал этого. Вместо этого он смахнул с виска побежавший ручеек пота и увеличил скорость. Вскоре они въехали в дачный поселок, и он немного расслабился. Зверек тоже замолчал, понимая, что эта партия им проиграна. А когда Рома увидел припаркованные возле его дома несколько машин, знакомых ребят с девчонками (ожидая его, они на капоте «Ниссана» устроили импровизированный стол и уже разливали по пластиковым стаканчикам шампанское), воздушные шары в руках девушек и услышал их беспечный веселый смех, зверек скрылся в норке. Тихо и незаметно. Рома улыбался, и эта улыбка была искренней и открытой. Наконец-то он приехал! И его двадцатилетие пройдет незабываемо.
Мама позвонила часов в десять. Он ждал этого звонка, несмотря на то, что к тому времени уже едва держался на ногах. Пиво, вино, виски, водка и мартини лились рекой, пустые и наполовину опорожненные банки и бутылки швырялись тут же; некоторые падали прямо в подсвеченный бассейн. Одной пышногрудой девушке с именем Варвара не понравилось пиво «Стела-Артуа», и вся упаковка полетела в помойку. (Вероятно, никто не решился подвергать сомнению ее вкус, раз пиво не понравилось, значит, оно действительно дерьмо.) Шашлыка было столько, что через пару часов его не могли есть даже местные дворняги, которым молодежь швыряла куски через забор.
Итак, позвонила мама. Рома достал телефон и, с третьего раза нажав на нужную клавишу, поднес трубку к уху:
– Мамуля, привет!
– …Празднуете? – сквозь помехи услышал он голос матери.
– Ага.
– Сынок, еще раз обнимаем и целуем тебя с папой. Подарок, как я сказала утром, ждет тебя. Ты на даче?
– Угадала, – сказал Рома и икнул. Шатающейся походкой он направился к гамаку, на котором уже лежало «нечто» с задранной футболкой, изо рта стекла струйка рвоты. Рома злобно пнул ногой «нечто», оно что-то промычало, даже не пошевелившись.
– …гу дозвониться до дедушки. Ты меня слушаешь? У меня какие-то помехи! Рома!
– Да, – еле ворочая языком, ответил Рома. Помехи – х. ехи… – У нас… стал в последнее время это… телефон барахлить.
Он потер лоб, с трудом вспоминая сегодняшний день.
Дед. Черт возьми, она все-таки позвонила на квартиру, и, естественно, трубку никто не взял.
– Где Татьяна? Она с дедушкой? – спросила мама, и Рома вздохнул. Врать или не врать? Если врать, то делать это нужно осторожно, а он сейчас не в той кондиции, чтобы сделать это филигранно – маме всегда было очень сложно вешать лапшу на уши, она шестым чувством отделяла мух от котлет, то бишь правду от лжи. Тем более, даже пьяный, он понимал, что проверить его слова не составит большого труда – Татьяна сама скажет, что он ее отпустил к больной матери.