Там сидела малышка с огромными зелеными глазами, которые закрывала грязная челка, и смотрела на него без страха, а хмуро, исподлобья.
– Ну, и дела, – проговорил Макс, посмотрев на нее с минуту, как будто, что то, обдумывая.
– Малыш пошли со мной, не обижу.
Девчушка лишь отрицательно покачала головой и зашипела, как маленький котенок, Максим усмехнулся, а потом серьезно сказал:
– Хочешь здесь подохнуть?
Опять отрицательный кивок. Сообразительная, понимает, о чем речь.
– Тогда пошли, – он встал, давая ей минуту.
Девочка вылезла из укрытия – тростинка, худая, коленки торчат, ручки веточки, только глаза большущие на все лицо.
– Одежда теплая есть?
Опять отрицание. Взял ее на руки и понес из квартиры к машине…
Спустя две недели.
– Ну, и что ты за «Маугли» привез, она же дикая, – спросил Петр, когда Макс приехал проведать девчонку в спецшколу.
– С характером. Если, что выйдет из нее, возьму в свою группу, – отмахнулся Макс от него.
– Ты ее сначала говорить научи.
Макс лишь кивнул в ответ и пошел на поиски девчонки. Нашел ее в спальне, где стояли двухъярусные кровати, она лежала на верхней, свернувшись клубочком.
– Ты почему не на занятиях малыш? – спросил Максим, когда подошел к ней.
Она вскинулась, и прыжком запрыгнула ему на шею. Макс обалдел, конечно, но снимать не стал, присел с ней на нижний ярус кровати и начал говорить:
– Малыш, успокойся тебя здесь не обидят, тут надо просто хорошо учиться, а лучше на отлично, ты же хочешь меня порадовать?
Она замотала головой в ответ, лёжа на его плече.
– Начни разговаривать, Маш, со мной же ты говорила, будешь делать успехи, я буду приезжать почаще, если будешь лучшей, то заберу к себе.
И она послушалась, стала разговаривать, учиться, но характер оставлял желать лучшего, постоянные драки с учащимися, до крови, до содранных кулаков, но на это закрывали глаза. Маша оказалась очень способной: восприимчива к языкам, математике, технике, химии. Танцы, пение, физическая подготовка, боевые искусства, стрельба везде была первой. Ради одного, чтоб Максим забрал к себе. А он стал приезжать все реже, но, всегда интересовался ее успехами, и был рад, что спас малышку, лучше уж такая жизнь, чем интернат или притон в котором она жила.
Пять лет пробежало как одно мгновение, Максим ехал в школу для отбора в «вышку», сколько Машке, пятнадцать? Взрослая наверно стала, думал он ведя машину, интересно какая, то что лучшая знал от Петра, также знал, что мальчики вились около неё табунами, но в школе все строго, там глупостей не наделаешь. Когда зашел в класс, где проходила тренировка, начал искать ее глазами, она сидела на матах и смотрела прямо на него, своими изумрудами. Макс охренел – это мой Малыш?
Глава 20.
– Маш, все у нас будет хорошо, – улыбнулась мне сестра, – ты здесь посиди немного я скоро вернусь. И ушла в другую комнату, а я осталась сидеть в обшарпанном коридоре, на раскаченном стуле. Прижав коленки к груди, я вспоминала родителей, и тихонько всхлипывала, безумно скучая по ним. Катька вернулась через пятнадцать минут, по ее блаженному выражению лица было понятно, что она опять под дозой.
Катя была наркоманкой уже два года, еще до того как погибли родители, они пытались всеми своими силами вытащить ее из этой беды, но наверное она сама не хотела, а когда их не стало, так вообще потеряла все тормоза. Время было такое – рассвет наркомании, помню когда мама провожала меня до школы, спускаясь по подъезду, мы перешагивали через торчков и шприцы, я перестала носить сережки, так как у нашей соседки их просто сдернули, порвав мочки ушей. Катька попала в этот капкан, с которого невозможно было вырваться, как и большая часть молодежи того времени.
После того как родители разбились на машине, мы остались жить вдвоем, в нашей двухкомнатной квартире на окраине Москвы, у нас не было родственников даже дальних, родители были из детдома. Я старалась ходить в школу и выполнять все свои обязанности, представляя, что родители живы, но все чаще пропускала, так как Катька таскала меня везде за собой, ей было восемнадцать и меня не отдали в интернат. Будучи совсем маленькой и не зная, что такое детдома, я мечтала туда попасть, чтоб не видеть как из-за дня в день торчит сестра, превращаясь в деградированный овощ. Она продала все ценные вещи, потом пошла вход техника, одежда, брала все, что можно продать, в итоге мы остались без квартиры. Где-то на подсознании я понимала, что останусь в скором времени одна.