Время, затраченное при подъеме на крутой реяновский хребет, мы наверстали, выбравшись на цигриловскую дорогу. Она была широка, около двух с половиной метров, да к тому же пролегала лесом — можно было идти, сократив интервалы.
Вот и Огорелица — небольшой хребет, о котором даже местные жители не знают, почему он так называется. Теперь Огорелица известна сотням партизан во всех уголках страны.
Здесь, на Огорелице, в сентябре 1943 года погиб шахтер Вельо, сын Стояна Касинаты, и кто мог предвидеть, что спустя восемь месяцев на этом же месте падут и другие сыны народа. Кто мог предполагать, что об этой Огорелице, ведомой одним лишь старым чабанам, будет говорить московское радио! Случается, что ничем не примечательное место приобретает вдруг широкую известность, запечатленное в человеческих сердцах кровью погибших героев. То же бывает и с людьми. Прежде мало кому известные, они становятся героями, любимцами не только своего народа, но и народов других стран.
К полуночи мы достигли местности Крива-Кука. Это небольшая долина у подножья Огорелицы, примыкающая к северной околице села Верхняя Мелна. Здесь мы сделали краткий привал. Сначала опустились на землю бойцы первого батальона, затем — второго, группа Жельо и, наконец, третий батальон. Впереди, в 300—400 метрах, колонну охранял усиленный сторожевой дозор.
Такой же дозор охранял колонну и с тыла. Командование бригады разместилось между первым и вторым батальонами, поскольку здесь, во-первых, обеспечивалась его наибольшая безопасность, а во-вторых, отсюда удобнее и быстрее всего можно управлять подразделениями. Возле нас постоянно находились трое связных, смышленых, шустрых парней — членов Рабочего союза молодежи.
Привал сделали для того, чтобы командование уточнило условия размещения бригады в селе Верхняя Мелна, окраинные дома которого были видны отсюда.
Во время привала никому не позволялось без разрешения своего командира оставлять колонну. Каждый садился на землю, сняв ранец или вещмешок, клал его рядом, а то и просто, не снимая, опирался на него, ни в коем случае не выпуская из рук оружия. У партизан был закон — не класть оружия на землю, и они строго соблюдали его.
Дозор также знал свою задачу. Пока другие отдыхают, он должен разведать местность вокруг, собрать данные о противнике — одним словом, обеспечить дальнейшее безопасное движение бригады.
Наши разведчики накануне уже побывали в этом селе. Они сообщили, что ни в одном из окрестных сел не замечено передвижения армейских или полицейских сил, но это не освобождало нас от обязанности еще раз все проверить.
Дозорные, наверное, уже спустились в махалу Тричковцы. Может быть, разбудили белобровую бабушку Станию, ту самую, что больше полугода назад от щедрого своего сердца дала нам полный горшок масла. Возможно, она уверила дозорных, что никакой опасности нет, — она, во всяком случае, не видела ни солдат, ни жандармов. Может быть, и мы с Бояном Болгарановым, Нинко Стефановым и Златаном остались бы в уверенности, что вокруг все спокойно, если б поблизости вдруг не затрещал из кустов вражеский автомат.
Все вышедшие на рекогносцировку моментально залегли. Это могла быть либо засада, либо патруль, который, как и мы, изучал местность. Тропу, на которой мы залегли, прикрывала от противника высокая межа. Это позволило нам по-пластунски вернуться к колонне и снова взять управление ею в свои руки.
Пока я передавал командирам батальонов указания, как действовать в создавшейся обстановке, некоторые нетерпеливые и недисциплинированные бойцы открыли стрельбу и тем самым обнаружили присутствие бригады. Не случись этого, мы могли бы незаметно уйти, создав у противника впечатление, что он напоролся на какую-то маленькую группу. Однако грохот наших двадцати четырех ручных пулеметов и около сотни автоматов свидетельствовал не о группке, а о солидной партизанской единице.
Стало ясно, что Огорелица занята каким-то воинским подразделением. Это, как потом выяснилось, был батальон 13-го Кюстендильского полка. Помню, когда Трынский отряд возвращался в Калну после выполнения боевой задачи в Кюстендильской околии, этот самый батальон все время сидел у нас на плечах. Затем нам все-таки удалось оторваться от него, и батальон, утомленный долгим преследованием, задержался возле Огорелицы на отдых.
И вот теперь, по милости наших нетерпеливых бойцов, вместо того, чтобы потихоньку, незаметно выйти из соприкосновения с противником, нам предстояло вести бой в невыгодных для себя условиях — враг занял высоты, оборудовал позиции для пулеметов и минометов, пристрелял подступы к своим окопам.