Дорога, по которой мы взбирались, вся была в промоинах, скорее походила на засохшее русло. Вдруг перед нами в землю ударили пули. Стреляло три станковых пулемета. Хорошо замаскированные, они располагались где-то на противоположном склоне. Оставаться на дороге опасно. Необходимо было как можно быстрее миновать открытое место и залечь в придорожной канаве или за каким-нибудь большим камнем, благо их тут немало.
Бойцам, которые, пригнувшись, следовали за мной, я подал знак укрыться за высокой межой и выждать, пока стрельба затихнет, а мы вдвоем с радистом Пейчевым ползком добрались до крупного камня и залегли за ним. Ниже и несколько правее в сухой впадине скучились товарищи из первой группы. К ним присоединялись все новые бойцы. За камнем мы с Пейчевым пролежали всего несколько минут, но они показались, нам долгими часами. Пули проносились у нас над головами, ударяли в камень, выбивали из него искры. Потом пулеметы начали бить разрывными пулями. За камнем стало еще жарче. По соседству с нами были убиты печатница Пенка и один из только что взятых в плен солдат. Невдалеке за плетнем я увидел группу бойцов, среди них — Ивана Бонева. В руках у него блестел новенький пулемет системы «Брен», а подальше торчали еще два пулеметных ствола.
— Иван! — крикнул я что было сил. — Чего глядите? Почему не заставите гадов замолчать?
— Есть, товарищ командир! — ответил Бонев и, повернув голову, отрывисто прокричал: — Слушай мою команду! Прицел семь! По трем пулеметам противника за межой напротив нас — огонь!..
Спустя мгновенье заговорили наши пулеметы. Над межой, из-за которой стрелял противник, поднялись фонтанчики пыли, фашисты тотчас замолкли. Наступило маленькое затишье. Нужно было искать выход из создавшегося положения, собрать бригаду — ведь здесь, по сути дела, находился один лишь штаб. Мы с Пейчевым где короткими перебежками, а где ползком двинулись через ниву. Пришла в движение и группа Болгаранова. Она перемещалась туда, где находились наши пулеметчики. Зашевелилась и чета Петра Младенова, которая укрылась среди скал, к северо-востоку от нас.
Однако фашисты не оставили нас в покое, снова открыли огонь. Разрывные пули летели густо. Слов нет, это весьма затрудняло маневрирование, но и пережидать было некогда. Мы ведь не знали, что еще приготовил для нас враг в этой незнакомой нам местности.
В последующие полчаса значительная группа бойцов вышла из-под обстрела, но большая часть бригады все еще отсутствовала. Кроме Пенки и солдата-пленного, погибли Пешо — бригадный повар и Иван из села Цырква. Ранило молодую партизанку Соню. Бойцы горестно рассказывали о смерти Пешо-повара. С группой пленных солдат он еще в феврале попал к нам и так быстро свыкся с партизанской жизнью, был настолько дисциплинирован, что служил примером для всех. Всей душой он ненавидел фашистов. Перед смертью Пешо сказал: «Лучше уж вы меня добейте, товарищи, чем живым попасть этим гадам в лапы. Смерть фашизму, свобода народу!..» Но чье бы сердце позволило, чья рука поднялась бы на своего же товарища?
Не видно было и Белчо. Я огляделся. А, вот он! Очутившись на ячменном поле, изголодавшийся конь принялся объедать побеги, не обращая никакого внимания на яростную стрельбу. Как мы его ни звали, как ни приманивали, он и ухом не вел. Рация размеренно покачивалась у него на спине. Нужно кому-то вывести его с поля, но кто решится выйти под град пуль?
— Я схожу, — скромно проговорил Васил Зарков. Он добежал до коня, схватил его за повод и, не успел противник опомниться, отвел Белчо в безопасное место. Рация была спасена. За этот смелый поступок Василу потом, перед строем бригады, была объявлена благодарность.
Чтобы установить связь с другими группами, мы разослали связных. С помощью заранее установленных сигналов они должны были разыскать отставших бойцов и проводить их на сборный пункт. В течение часа собралась почти вся бригада. Отсутствовали только заместитель комиссара бригады Григор Илиев и еще несколько человек. Во время перестрелки они свернули куда-то в сторону. Больше мы их не видели.