Рильская река полноводна и бурна. В этом районе она самая крупная из всех речек. Дно ее покрыто множеством мелких и крупных камней, быстрое течение так их сгладило и округлило, что удержаться на них просто невозможно. Мы было попытались перейти вброд, но только человек добирался до середины, течение подхватывало его, сбивало с ног. От этого варианта пришлось отказаться. Но не от переправы вообще. Нам нужно было на тот берег — во-первых, потому, что этого требовал наш маршрут, а во-вторых, не исключалось, что противник блокирует нас.
Неподалеку от того места, где мы вышли к реке, через нее переброшен мост узкоколейки, которая проложена от Рильского монастыря к станции Кочериново, что на железнодорожной магистрали София — Кула. Параллельно узкоколейке, по правому берегу реки, вилось шоссе. В районе моста оно на несколько метров выше него. Решив переправиться по мосту, мы допускали возможность того, что нас там подстерегает враг. Но все равно хоть и с боем, а надо прорваться.
На всякий случай следовало, конечно, выслать разведку. Мы отобрали несколько храбрецов из Дупницкого отряда. В их числе — Бойчо из села Падала и Благой из Пастры.
Они скрытно подобрались к мосту и установили, что он охраняется солдатами. А вот сколько их — неизвестно.
Медлить было нельзя — ведь после рассвета к ним могло подойти подкрепление. Обстановка требовала быстрых и внезапных действий. Каждая потерянная минута оборачивалась нам во вред.
В ударную группу выделили пятнадцать автоматчиков и пулеметчиков. С ними отправился и сам Жельо. Он знал весь этот район как свои пять пальцев. К тому же чапаевская храбрость не давала ему засиживаться на одном месте. Группе следовало незаметно приблизиться к мосту, обстрелять охранение и обратить его в бегство. Вслед за группой двинулась и колонна. Бойцы шли быстро, на сокращенных интервалах. Командование бригады, которое обычно располагалось в середине колонны, этот раз выдвинулось в ее голову, чтоб можно было своевременно принимать решения.
Уже на подходе к мосту группа Жельо открыла огонь. Противник был застигнут врасплох, и под прикрытием огня товарищей нескольким партизанам удалось проскочить по мосту в узкую мертвую зону на другом берегу, который сразу же от воды образует высокий склон, заросший толстыми буками. Под этими деревьями еще с вечера окопалось и замаскировалось вражеское подразделение. Оно намеревалось перехватить нас на марше и окружить, пока мы не перебрались через реку. Если бы нам удалось переправиться, мы бы могли уйти густым лесом.
Используя то преимущество, что их окопы значительно выше моста и шоссе, солдаты из автоматов и пулеметов обстреляли колонну, а на мост швырнули несколько гранат. В это время голова колонны была уже на линии моста. Чтобы не подставлять себя под пули, бойцы по собственной инициативе залегли в придорожном кювете. Буквально в один миг бригада скрылась в нем.
Противник обстреливал большой участок шоссе. Сотни пуль ударяли о камни, рикошетировали, со свистом проносились у нас над головами. Лавина огня нарастала. Если мы и дальше задержимся на шоссе, положение бригады может стать просто безвыходным. Но инстинкт подавлял разум, и вместо того, чтобы двинуться через мост, люди еще плотнее приникали к земле.
Пытаясь поднять бойцов из кювета, я пробирался вдоль колонны, но никто не рискнул сделать первый шаг. Здесь я увидел тетушку Цвету. Она ничего не знала о судьбе своих детей. Ей хотелось спросить меня о них, вопросы готовы были сорваться у нее с языка, написаны были у нее на лице, но, понимая, насколько я сейчас озабочен, она не решилась заговорить. Бросив ей несколько ободряющих слов, я, пригнувшись, шел вдоль кювета, откуда вопрошающе глядели сотни глаз.
В такие моменты особенно много значит личный пример. Важно было, чтоб кто-то из партизан все же поднялся и увлек за собой на мост всю бригаду. Однако этого не произошло. Люди считали безумием лезть под пули и все ниже пригибали головы.
Дальше терять время было просто невозможно. На далеком изгибе шоссе показались три грузовика с полицаями. Если мы еще хоть немного помедлим, наша переправа вообще может сорваться и тогда мало кому удастся спастись. Единственный выход я видел в том, чтобы как можно быстрее перебраться через реку, обстрелять оттуда полицаев, которые спешат к мосту, и уйти по склону, поросшему густым лесом, где мы будем почти недосягаемы для пуль.