— Ни в коем случае! — отрубил Шейн. — Я хочу, чтобы вы метались, как крысы, не знали, что и подумать. Мучились от сомнений — а вдруг он просто блефует? Но вам, прохвостам и бездельникам, ничего не отвалится! Вас уже выкурили из нор. Приходится удирать, и вы отлично это понимаете.
Черные глаза Джина бешено сверкнули на смуглом одутловатом лице.
— А что я говорю боссу?! Как раз это и говорю! Этот черномазый, Уилсон, не мог тебе ничего сказать — у него не хватило времени. Ты все время треплешься — мол, знаешь что-то. Но если это так, почему бы тебе не начать действовать? У меня язык устал доказывать это боссу! — Он кипел от раздражения.
— А откуда ты знаешь — было или не было у Уилсона время, чтобы переговорить со мной?
— Не твое собачье дело!
— Ладно. Возможно, у меня свои причины ничего не предпринимать.
Согнувшийся на своем стуле Карлтон встрепенулся, вытянулся в струнку.
— Вы хотите сказать, что прислушаетесь к их доводам? — серьезно спросил он. — Намекаете на возможность договориться, не правда ли, Шейн? — Он переменился в лице, бросив на детектива умоляющий взгляд. — Это единственное, что нам остается. Если вы заупрямитесь, они убьют нас обоих.
— Ну, меня-то им невыгодно убивать, — откровенно сказал Шейн. — Любой, кроме, может быть, того, у кого мозги набекрень, сообразит, что нельзя упускать ни единого шанса. И они не позволят себе его упустить. — Его глаза с издевкой остановились на Джине.
— Босс не станет вступать в сделку, пока не узнает, что ты можешь предложить, — глумливо ухмыльнулся тот. Но в глазах его мелькнула нерешительность.
— А я не намерен открывать ему мои карты, — с готовностью подхватил детектив. — Воздержусь пока. Что дальше? — живо поинтересовался он. — Мы, кажется, очутились в безвыходном положении. Ситуация тупиковая… Так мог бы подумать твой босс, а? — Он адресовал свой вопрос непосредственно прямоугольному отверстию в стене.
— Босс не будет отвечать тебе, — с раздражением бросил Джин.
— Не будет — это ясно. Боится заговорить, чтобы я не узнал его по голосу.
Джин насупился, явно сбитый с толку.
— Чтоб мне пропасть! Я не вижу другого выхода, кроме как пристукнуть вас обоих.
— Прошу вас, Шейн! — простонал Карлтон, судорожно хватаясь за спинку стула. — Вы не имеете права рисковать своей жизнью и… моей тоже. Я всего-навсего свидетель, а вы меня втягиваете своими разговорами в опаснейшую интригу. Если бы я не внял вашим доводам вчера вечером, то не попал бы в такой переплет.
— Но у вас осталось бы грязное пятно на совести.
— Оставьте мою совесть в покое! — взвыл Карлтон. — Я хочу жить так, как всегда жил. Пусть меня оставят в покое — это все, о чем я прошу! — Его лицо между полосками пластыря блестело от пота.
Шейн поднял брови.
— Я готов выслушать предложение, — вежливо сказал он, повернувшись к Джину.
— Ты что, глухой?! — заорал тот. — Вылетишь отсюда… пулей, как только откроешь рот! Босс согласен только на такую сделку.
Детектив развел руками.
— Снова тупик. — Неторопливо вытащив сигарету, он закурил и глубоко затянулся. Вид у него был такой, словно вся эта ситуация доставляет ему глубочайшее наслаждение.
Джин подошел к нему.
— А что, если нажать на тебя?
— На меня не так-то легко нажать.
— Нажать можно. Есть известные способы…
Шейн имел представление об этих способах. Его поломанные ребра постоянно ныли, отзываясь острой болью на каждое резкое движение, Но он все-таки не сдавался и, стараясь сохранить спокойствие, гнул свою линию:
— Если твой босс умен и опытен, он должен понимать, что пытками ничего не добьешься. Конечно, можно найти способы развязать мне язык, но вы никогда не узнаете — правду я говорю или нет.
Вскочив со стула, Карлтон завопил в ярости:
— Вы ведете себя как упрямый осел, Шейн! Неужели вы не понимаете? Нам конец, если вы не расскажете им то, что они хотят знать!
— Не уверен. Меня они не посмеют убить. — Швырнув на пол горящую сигару, Шейн приподнялся, ухватился обеими руками за спинку тяжелого деревянного стула и, обращаясь к Джину, спокойно спросил: — Знаешь, что я сейчас собираюсь сделать?
Парень отступил на шаг.
— Эй ты, ищейка! Веди себя смирно. Поберегись!
— Это тебе следует поберечься! — рявкнул детектив. Его ярость несколько сдерживалась болевыми ощущениями. Проклятые ребра не давали ему покоя. — Я намерен размозжить тебе башку вот этим! — Он выпрямился и свирепо потряс стулом. — А затем отпереть эту дверь и выйти отсюда. — И в мгновение ока очутился возле маленького смуглого парня.