Мы здесь лишь на миг, пусть он звучит,
Словно слова молитвы.
Все, кроме любви, вся наша жизнь так далеко.
Слезы рисуют дорожки на моих щеках, когда Лера подходит и ложится рядом, сама кладет голову мне на колени. Она прикрывает глаза, а ее губы все еще шевелятся, произнося последние слова.
Я, я не один, но без тебя просто никто.
Мои пальцы касаются ее нежной кожи, глажу Леру по лбу, по щекам, прячу за ухо прядь выбившихся волос. Ее руки снова обхватывают живот, поглаживая его. Я почти уверен, что внутренние органы повреждены.
Эта клетка станет нашей могилой.
Тишина, и только мерное дыхание задремавшей Леры нарушает полное беззвучие окружающего меня мира.
Мы под землей, спрятаны ото всех под слоем камня и отгорожены стеной охраны.
Наши тела искалечат и изуродуют, душу вывернут наизнанку, кромсая ее на мелкие куски.
Лера всхлипывает во сне, на кончиках ее ресниц блестят не высохшие слезы.
Секунды, которые, кажется, остановили свой бег, по–прежнему безжалостны, – ночь приближается, как и час расплаты.
Я слышал крики Алены, когда Серый и остальные насиловали ее. Ее звонкий голос до сих пор временами звучит в ушах. Лера не переживет подобного. Она слишком чистая, слишком светлая. Серый сломает ее...
Одной рукой я глажу Леру по волосам, а второй сжимаю в пальцах свою подушку. Спину ломит, хорошо бы прилечь. Перевожу взгляд на грязно–серую наволочку, в которую укутана подушка. Кое–где пятна крови. Все вокруг меня в крови.
Это начало агонии.
Из клетки нет выхода. Смерть стоит у прозрачной стены, я уже вижу ее оскал и слышу, как рвется ткань на рубашке Леры, оголяя ее хрупкое тело. Над ней надругаются, заставят пройти через унижения и страдания.
И все равно убьют.
Тупик. Беспросветная мгла.
Выхода нет. Костлявая с косой уже на пороге.
Крепче сжимаю в руке подушку и поднимаю ее с кровати. Переношу через голову Леры, аккуратно кладу ее на грудь Леры. Она не просыпается, только недовольно морщится.
Я не знаю другого способа спасти ее.
– Я люблю тебя, – шепчут мои губы. – Больше жизни люблю...
Подушка опускается на лицо Леры, и я придавливаю ее сверху, перекрывая доступ воздуха. Лера мгновенно просыпается и дергается, ее руки взлетают вверх, накрывая мои ладони, а острые ногти впиваются в мою кожу.
Давлю сильнее, напрягая колени и приподнимая их, пытаясь вдавить Леру в подушку снизу. Различаю ее сдавленные попытки вдохнуть, глухой хрип и отчаянно громкое биение сердца. Не отпускаю – на моей стороне преимущество: Лера не ожидала нападения.
Мои кисти кровоточат, разодранные ее ногтями, а руки уже дрожат от напряжения, но Лера все не затихает – она урывками хватает воздух и не прекращает борьбу за свою жизнь.
Секунда. Еще секунда. Мгновения, которые заканчиваются громким вздохом Леры – мои нервы не выдерживают, и я отпускаю подушку, позволяя Лере скинуть ее. Она сразу же оказывается на ногах, отскакивая в сторону.
Я не двигаюсь, не пытаюсь догнать ее.
– Антон! – вскрикивает Лера, прокашлявшись и едва обретая способность ровно дышать. – Ты! Ты пытался убить меня!
Не оправдываюсь, прижимая к груди злосчастную подушку, и утыкаюсь в нее лицом.
Выхода нет. Тупик. Тупик.
Я не вижу, что делает Лера, вокруг стоит давящая тишина, а я различаю только редкий стук своего ноющего сердца.
Не верю сам себе, когда понимаю, что теплая ладонь Леры ложится на мое голое плечо.
– Антон? – зовет она, но я не реагирую. – Антон!
Я не могу посмотреть на нее. Что я скажу? Я жалок и подавлен. Я ведь действительно пытался ее убить, отнять жизнь у единственного существа на свете, без которого я не смогу жить.
Я слаб. Я ничтожен.
– Антон!
Лера дергает меня за плечо, заставляя повернуться в ее сторону. Она вырывает из моих рук подушку и швыряет ее куда–то в сторону. Поднимаю на нее обреченные глаза, плохо вижу из–за пелены слез.
– Не смей так делать! – грозно говорит она, я нерешительно моргаю. – Я запрещаю тебе выбирать за меня, понял? Ты не имеешь на это права! – она толкает меня, ощутимо ударяя кулаком прямо в язвы на предплечье. Потревоженные раны отзываются адским пламенем, охватившим руку, но это спасительная боль: сосредоточившись на ней, я немного прихожу в себя.