Когда над нашими головами кричит птица, Лера поднимает взгляд, щурясь от солнца, которое еще не ушло в закат. Я тоже стараюсь рассмотреть певунью и нахожу–таки ее, только не узнаю: все, что касается леса и его обитателей, это стихия Леры. С раннего детства она увлекалась дикой природой, ходила в походы, покоряла горы.
Она наблюдает за тем, как птица парит в светлом небе: кружится, рисует чудные зигзаги и поет, поет так сладко, что… уголки губ Леры приподнимаются в улыбке. Я почти не верю своим глазам, настолько редко в последнее время я вижу радостные эмоции на любимом лице. Лера замечает мой взгляд, стыдливо потупившись, но все внутри меня трепещет, дрожа от вспыхнувшей надежды.
Понимая, что смущаю ее, я отворачиваюсь, но продолжаю глупо улыбаться: искорка счастья зажглась, отказываясь потухнуть, как я себя ни убеждаю. Оглядываюсь вокруг, решая, что стоит взять себя в руки, но вместо этого поднимаюсь на ноги и устремляюсь прочь, замечая чуть поодаль красные головки дикорастущих цветов.
Я собираю букетик и, сжимая его в руке, возвращаюсь к Лере. Она с интересом наблюдает за мной, но все равно чуть краснеет, принимая маленький презент. Ее губы дрожат. И она улыбается. Искренне, радостно. Мне.
От неожиданного счастья я готов кинуться к ней, сжимая в объятьях и срывая с довольных нежных губ поцелуи, но мне приходится несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы унять разбежавшееся сердце. И все–таки я позволяю себе риск: повинуясь внутреннему порыву, я ложусь на плед, вытягиваясь во весь рост, и моя голова оказывается возле ног Леры. Совсем близко к ним. Запретно близко.
Лера на секунду замирает, глядя на меня сверху вниз, но не отодвигается, а будто прислушивается к своим ощущениям. Это волшебный день: она не уходит, несмотря на мою вольность.
Ее руки опускаются на колени, и она задумчиво перебирает подаренные цветы, пока я любуюсь тем, как подрагивают ее темные ресницы, и как несмело, то и дело, ее губы дарят улыбки – первому цветку и второму, десятому в букете и пятнадцатому.
В дом мы возвращаемся уже в сумерках: Лера раскрасневшаяся и, кажется, довольная, а я бессовестно счастливый.
От меня не укрывается, что она не бросается в душ, как это часто бывает вечерами, а спокойно переодевается, спрятавшись за ширмой, после чего укладывается на свою половину кровати. Я занимаю ту, что положена мне.
Долго не сплю, размышляя над тем, почему раньше не заметил такого простого способа порадовать Леру: я почти не покидаю дома, и она сидит тут со мной, но Лера – птица, а птице нужно небо, чтобы летать.
Поворачиваю голову, наблюдая за тем, как, зарывшись в подушку, Лера смешно морщит нос. Спит. Одно ее плечо доверчиво выскользнуло из–под одеяла: несмотря на жару, она всегда спит, укутавшись по самую шею. У меня рука зудит от того, как невыносимо хочется коснуться оголенной кожи. Глубоко вздыхаю и, поднимаясь так, чтобы не разбудить любимую, ухожу на кухню. Ледяная вода из холодильника хоть немного остужает мой пыл.
Много минут стою у окна, глядя на сияющую в свете луны ровную гладь озера и вспоминая чистую улыбку на родных губах. Кажется, я почти забыл вкус ее поцелуев – они остались где–то в прошлой жизни, где–то до первого болезненного вскрика, вырвавшегося из моего горла.
Мы ведь не заслужили всего этого? Боль и унижения. Травма Леры: природа наградила ее голосом, сравнимым с пением птиц, но Серый забрал это...
Возвращаюсь в комнату и останавливаюсь возле кровати. Лера перевернулась на спину, закинув руку за голову, и сладко спит.
Обхожу постель, пробираясь к ее половине, и нарушаю правила, присаживаясь на пол возле Леры. Наблюдаю за ней, понимая, что могу много часов просидеть вот так: просто смотря, как она что–то шепчет одними губами и сонно улыбается, наслаждаясь сновидением.
Я не знаю, откуда во мне берется смелость, но я привстаю на колени и тянусь губами к ее губам. Легко касаюсь нижней, прикусывая ее, и мне даже кажется, что Лера отвечает на мое движение, приоткрывая рот. Успеваю урвать всего пару секунд счастья, когда серые глаза распахиваются, а два острых лезвия впиваются мне в щеку. Ногти Леры разрывают мне кожу, а она сама, упираясь свободной рукой в постель и лихорадочно дергая ногами, моментально отползает в сторону.