Я медленно оборачиваюсь к Лере, которая вся сжалась, обняв согнутые ноги руками, и плачет, раскачиваясь из стороны в сторону. Тяну к ней ладонь, стараюсь как–то показать, что постараюсь все сделать аккуратно. Лера в панике – она не замечает моей осторожности, а только дергается в сторону, как от удара.
– Антон, прошу, не трогай меня…
Я хочу умереть прямо сейчас, и, если бы это спасло Леру от унижения, сделал бы это, не раздумывая. Но в ушах, так некстати, звучат вопли Алены – ее эти скоты насиловали много раз и всегда возвращались снова. Разве я могу отдать им Леру? Пусть я буду ей отвратителен, но, по крайней мере, не буду ее бить или истязать.
– Ущипни ее за сосок!..
– Раздвинь ей ноги!..
Советы сыпятся на меня, и я пытаюсь выполнить приказы, смягчая их насколько это возможно, однако каждое мое прикосновение отзывается новым приступом рыданий, вырывающихся из горла Леры. Без команды я целую ее в шею, стараюсь быть нежным и хоть как–то успокоить, но все, что получаю взамен – истерику и лихорадочную дрожь ее тела.
Мне кажется, они забавляются с нами целую вечность – я давно потерял счет минутам. Тело Леры влажное от моих поцелуев, ее грудь напряжена, потому что я много раз касался розовых сосков, но ее сердце закрылось для меня в ту же секунду, когда я согласился играть по правилам Серого.
– Хватит уже наглаживать куколку, – комментирует Серый, который, истекая слюной, пялится на нас буквально в паре шагов. – Пора переходить к пестикам и тычинкам.
Этого момента я боялся с того мгновения, когда понял, что мне придется подчиняться. Если соитие поможет, наконец, завершить муки Леры, то я должен это сделать, только мое тело отказывается быть таким же предателем, как я. Подо мной любимая девушка, ее ноги раскрыты для меня, ее аромат дурманит, но мой член остается глух к тому, что происходит.
Я не хочу причинять Лере боль.
Я не могу унижать ее изнасилованием.
– Вставь ты ей уже, женишок несчастный!
– Да он не может, Жора, ты глянь, – охранник тыкает в меня пальцем, – там нечего вставлять. У него не стоит.
Они ржут.
Лера плачет.
А я исхожу от бессилия. Я не знаю, как защитить Леру от них. И от самого себя.
– Слазь, неудачник, – говорит Серый приспуская свои штаны и оголяя стоящее во всю мощь достоинство. – Я научу тебя, как надо трахать девку.
Я сгребаю Леру в охапку, подминая ее под себя, и распластываюсь над ней, расставив руки.
– Не прикасайся, тварь! – рычу я угрожающе.
Что–то в моем голосе заставляет Серого остановиться. Он совсем рядом, трет свой член, но не пытается больше столкнуть меня.
Отвратительная догадка пронзает меня и, стараясь не смотреть в лицо Леры, я касаюсь себя рукой, начинаю движения вверх–вниз. Слезы жгут глаза, потому что желание все–таки приходит, но мой разум не имеет к этому ни малейшего отношения – тупая физиология, которая, может быть, все–таки спасет любимой жизнь.
Касаюсь Леру в самом сокровенном месте, а она, в тысячный раз всхлипнув, упирается мне ладошками в грудь и пытается отползти. Я придерживаю ее за талию и, примостившись, погружаюсь в распластанное подо мной тело. Лера вскрикивает от боли и со всего маха вонзает ногти мне в лицо. Она успевает оставить на моих щеках глубокие царапины прежде, чем я перехватываю ее руки.
– Двигай задом, Парень, – подначивает Серый, постанывая.
Я наклоняю голову, утыкаясь носом в шею Леры. Я плачу. От унижения. От безысходности. От того, что мучаю любимую девушку. И от того, что внизу живота появляется настойчивая пульсация – мое тело поддается соблазну.
Начинаю раскачиваться, пытаюсь целовать Леру возле ключицы, в подбородок… Губы она прячет, и мне остается покрывать нежеланными поцелуями ее лицо, соленное от влаги.
– Глубже, давай!.. – командует мой мучитель, и я, даже не глядя, догадываюсь, что он близок к собственной разрядке. Его помощники тоже помогают себе руками, не сводя с меня и Леры похотливых взглядов.
Девушка подо мной жалобно стонет от боли, которая никак не желает проходить. Каждое мое движение для нее пытка. Она в кровь искусала свои губы, но уже не плачет – наверное, у нее просто не осталось на это сил.