– Эй, просто сон, – шепчу я, присаживаясь на край дивана. Беру ее руку в свою. – Оглянись, вокруг новый год!
Губы Леры складываются в грустную улыбку.
– Да… Как там дети? Надо им позвонить.
– Я набирал Семену Васильевичу, все хорошо: его ребятня не дает им скучать.
– Хорошо, пусть так, – она отводит взгляд. Я слишком хорошо ее знаю, Лера хочет о чем–то сказать, но не решается.
Помогаю ей:
– Расскажешь?
Серые глаза жены полны нежности и вины. Необычное сочетание, беспокоящее меня. Лера требуется несколько минут, чтобы все–таки решиться:
– Помнишь, я раньше считала себя грязной?
Нехотя киваю, такое невозможно забыть.
– А может… что–то в этом было? – ее голос дрожит. – Я ведь… я согласилась бы на все, совершенно на все, Антон, если бы это могло спасти тебя и детей…
Не даю ей закончить, притягиваю к себе, крепко прижимаю к груди и целую в лоб. Не знаю, что сказать.
– Давай переедем в город?
Лера отстраняется и поднимает на меня глаза.
– Но это наш дом.
Киваю, соглашаясь, но настаиваю.
– Он и останется нашим – в нем каждая вещь пропитана нашими воспоминаниями, и мы сможем приезжать сюда, когда захотим. Но скоро Маша пойдет в школу, да и Славу будет полезно поближе познакомиться с двоюродным братом.
Лера вздыхает, утыкаясь носом мне в шею.
– Хорошо, давай так и сделаем.
Лера сдвигается к самой спинке дивана, чтобы я мог лечь рядом, но он все равно довольно узкий, чтобы лежать вдвоем. Почти укладываю Леру на себя сверху, и она льнет ко мне, доверчиво положив голову на грудь. Провожу рукой по ее волосам и распускаю наспех заплетенную косу.
Я люблю, когда Лера так близко, мне все в ней родное и нужное: каждая прядь волос, укрывшая мои плечи, каждый сантиметр нежной кожи, каждый вдох и выдох.
– Я люблю тебя.
– Я тебя тоже.
Мы просто лежим, обнявшись, но спустя время, я чувствую, как тонкие, чуть прохладные пальцы жены касаются моей щеки. Не открываю глаз, даже ощутив ее дыхание на своей коже, лишь принимаю поцелуй, не испытывая дикой страсти.
Блаженство - это не сама близость, это больше то чувство, когда у вас одно дыхание на двоих, одно тело, единые мысли. Она моя, а я ее.
Лера становится настойчивой, ее поцелуи все–таки распаляют меня. Подхватив родное тело, переворачиваю его, нависая над женой, и одежда сама слетает прочь, позволяя мне стать с Лера по–настоящему одним целым, слиться с ней, как уже бывало бессчетное количество раз до этого.
Я не тороплюсь, двигаюсь плавно, почти лениво: в этом сладость – томительные прикосновения ее губ к моей шее, волнующее поглаживание острых ногтей по плечу, стройные ноги, сцепленные в замок на моей пояснице. Минуты ни с чем несравнимого удовольствия: тягуче, долго, необходимо, как воздух.
Целую ее опущенные веки, провожу языком по губам, ловлю ртом грудной стон, пропитанный ее желанием. Лера находит мою руку и сплетает наши пальцы – ловит меня, обещая не отпускать. Она дышит глубоко и неровно, слизываю капли пота с ее шеи за ухом, и двигаюсь, двигаюсь, двигаюсь, вперед, назад и снова – самый древний танец. Обнаженные чувства, подступающая эйфория, которая затягивает, дурманит и не отпускает.
– Ох...
Ноги жены крепко сжимают меня по бокам, на мгновение не давая шевельнуться, а в ее распахнутых глазах плывет утренний туман. Целую губы Леры, глажу все еще податливое тело и догоняю ее удовольствие после нескольких толчков. Шепчу ей на ухо, что она моя жизнь, и слышу, как Лера отвечает мне тоже самое.
Елка в углу переливается тысячей лампочек, а огонь в камине, потрескивая, нашептывает миру нашу странную сказку о любви. О горечи, о боли и о времени, которое сотрет из памяти все зло, оставив вкус сладкого поцелуя на губах.
***
Ну что, все )) Историю рассказала ))
Буду оооочень благодарна за подписку и "мне нравится" ))