– Держу пари, когда писали о тебе, ты читал.
– Тогда учись на моих ошибках. – Он наклонился для поцелуя.
Никки отпрянула, не желая все усложнять.
– Кстати об ошибках…
Страсть в глазах детектива исчезла, уступив место недовольству.
– Мне жаль, что утром пришлось все так оставить. Дело в парнишке, которого обвиняют…
– Я не об этом. – Никки закатала сэндвич обратно в упаковку, шурша бумагой в установившемся молчании.
Даллас внимательно следил за ней, как будто пытаясь что-то разгадать.
– Обычно я так не тороплюсь. – Он провел пальцем по ее губам. – Обещаю, сегодня ночью тебе не на что будет жаловаться.
Никки почувствовала, как кровь прилила к щекам.
– И не об этом.
– Тогда в чем ошибка?
– Я имела в виду поцелуи… здесь. – Она хотела сказать именно это, но слово «ошибка» подняло со дна кое-что еще. Никки отвернулась.
– Знаешь, ты врешь ничуть не лучше меня.
Она посмотрела на него, и слова полились сами собой.
– Мне попросту страшно, Даллас. У меня не жизнь, а полный бардак.
– И я пытаюсь тебе помочь.
«Но что будет, когда все закончится? Что будет после того, как я привяжусь к тебе?»
Никки напрягла все извилины, чтобы донести свою мысль и не выглядеть ненормальной.
– Но ты сделал больше, чем от тебя требовалось. Лишним было приглашать меня на ночевку.
– Я не жалуюсь.
– Знаю, но… теперь, когда получилось немного заработать, я могу снять комнату в отеле.
– Зачем?
– Я не говорю, что мы не будем… видеться, но…
– Никки, кто-то может попытаться тебя убить.
Она обдала его отрезвляющим взглядом.
– Я весь день тут торчу, и никто на меня не покусился.
– И все равно мне не нравится идея про отель.
– Почему?
– Ты что, не смотрела новости? – Его бровь напряглась. – Отели кишат клопами.
Глава 25
Гребаный ад! Как только слова слетели с языка, Даллас пожалел, что не может забрать их обратно. Теперь и он прибег к помощи кусачих гадов.
– Клопами? – Никки уставилась на него, как на ненормального.
Возможно, он спятил. Может быть, просто потерял голову от Никки. Нет, он рехнулся, потому что чувствовал, как она постепенно отгораживается от него. Даже он сам не мог в себе разобраться. Во имя Господа, он не хотел, чтобы она на него вешалась, но мысль о том, что Никки воздвигает между ними стену, его совершенно не радовала.
Даллас потер лицо рукой.
– Секс был настолько плох? Потому что я готов поклясться, ты получила удовольствие…
Никки снова покраснела.
– Все так. Просто мы слишком торопимся.
– Хорошо, торопимся, и, возможно, это немного пугает, но… – «Но что?» Он искал верные слова, и был сражен внезапно открывшейся истиной. – Но прямо сейчас мне нравится бояться. – Или, по крайней мере, испытывать страх ему нравится в тысячу раз больше, чем ее желание отдалиться. – Может, возьмем да и посмотрим, к чему нас это приведет? Разве нельзя просто радоваться… тому, что есть?
Ну вот опять. Этот его девиз «не будем загадывать». Но в этот момент слова имели другое значение. О’Коннор больше не боялся того, к чему все может привести – он боялся, если никуда не приведет.
Никки напряглась.
– Вообще-то я даже не намекала, что жду «навсегда», Даллас.
Вырванный из глубоких раздумий, О’Коннор попытался сообразить, о чем толкует Никки.
– Что? Я прослушал.
– Утром, ты сказал, что не просишь остаться навсегда, и я говорю, что не жду этого. Но я не хочу, чтобы мне снова сделали больно, как вышло с Джеком.
Даллас нахмурился.
– По-твоему, я смог бы намеренно тебя обидеть?
– Джек не делал этого намеренно. Однако же…
«Как и Серена. Хрена с два!»
– То есть, он случайно трахнул твою помощницу? Что? У него встал, и он сунул-вынул? – Глаза Никки распахнулись от его грубости, и да, он понимал, что грубит.
– Он просто…
– Что? Может, это его мамаша виновата в том, что он начал тебе изменять?
– Нет, но… Он умер, и перед его смертью я нехорошо повела себя по отношению к нему.
– Живой, мертвый, какая разница. Меня бесят люди, оправдывающие подобных вредителей. Он изменял тебе, Никки. Ты этого не заслуживала. Ты изменяла ему?
– Нет. – Никки, похоже, оскорбилась. – Слушай… дело не в Джеке. Я пытаюсь сказать, что, когда я тебе наскучу, и ты это поймешь…
– Наскучишь? – Даллас наклонился ближе. – Ты что, прикалываешься? Черт, после того, как тебя на меня стошнило, я только о тебе и думаю. То есть: это меня накрыло, впиталось в кроссовки, и в тот же миг я на тебя запал. И сегодня все мои мысли только о том, как бы снова тебя раздеть.