Стараясь об этом не думать, Ли Энн перевела беседу на Никки.
– Ты же в самом деле не думаешь, что Никки Хант убила своего бывшего мужа?
– Интуиция подсказывает – нет. Но на нее указывает чертова уйма косвенных улик.
– Так следуй своей интуиции. Она всегда права.
Он поиграл ножкой бокала.
– Ты мог бы быть с ней помягче. Она думает, что не нравится тебе.
– Я просто делаю свою работу, Ли Энн.
– Делай ее помягче.
– Постараюсь. – Он составил тарелки стопкой и отодвинул в сторону. – Ты ведь в курсе, что Даллас к ней неровно дышит?
Ли Энн улыбнулась.
– Я это заметила.
– Ты знала, что Никки на него вырвало?
– Что?
Тони рассказал ей, как все было, и Ли Энн покатывалась со смеху.
– Насколько между ними серьезно?
– Простыни уже мяли. Думаю, после опыта с Сереной он теперь как пуганая ворона. – Тони замолчал, уставившись на свое вино, прежде чем снова посмотреть на жену. – Иногда люди позволяют прошлому перекрывать дорогу будущему. Позволяют не пускать себя вперед.
Сердце Ли Энн сжалось. Она понимала, что теперь он говорит не о Далласе.
– Не всегда все просто, Тони.
– Непросто. Но я думаю, это того стоит.
Ли Энн знала, к чему он клонит. И как с той дверью дальше по коридору, которую она не могла открыть, Ли Энн не была готова посмотреть правде в глаза. Не с Тони. Она почти достигла точки, когда перестанет винить себя в смерти Эмили, и если обнаружит, что Тони винит ее хоть самую малость, то вряд ли это переживет.
– Спасибо за ужин. – Она встала. – Оставь тарелки, завтра помою. Я устала.
– Да-а, а ведь я спрашивала про твою ориентацию. – Никки погладила розовый диван, когда Даллас вернулся из кухни, где оставил грязные тарелки. После ухода Тайлера, они сгоняли в продуктовый магазин за стейками. – Знаешь, единственная вещь, которая удерживает меня от того, чтобы лишить тебя звания настоящего мужчины – твое умение жарить мясо. – Она захихикала.
– Эй, во мне столько мужского, что я могу позволить себе розовый диван. – Он плюхнулся рядом с Никки. – Ты должна признать, он удобный.
– Очень хороший, – согласилась Никки.
– Проверим, насколько удобно на нем лежать. – Он толкнул ее назад и растянулся рядом. – Хм, недостаточно мягкий, – пожаловался Даллас и залез на Никки. – Намного лучше. – Его теплый рот со вкусом вина, которое они пили, накрыл ее рот влажным нежным поцелуем.
Даллас отодвинулся.
– Ты хоть представляешь, сколько раз за день у меня вставал при мысли о тебе? В общественных местах. Один раз в лифте перед двумя монахинями.
Никки засмеялась.
– Мне очень жаль. – Она слегка передвинула колено между его ног.
Он стал серьезным.
– Спасибо, что хорошо отнеслась к Эдди. Он даже не захотел брать чек у Тайлера. Сказал, ты давала ему уроки живописи.
– Он правда хороший мальчик. Ты же постараешься ему помочь?
– Вообще-то, пока я жарил стейки, мне звонил брат. Похоже, он считает, что неприятности Эдди скоро закончатся. В течение нескольких дней мы кое-что узнаем.
– Серьезно? Наверное, не стоило мне так сурово судить твоего брата.
– Он хороший парень, Никки.
– Ты рассказал ему о флешке?
– Пока нет. Сначала хотел пообщаться на эту тему с Остином и Тайлером и выслушать их соображения.
– Три головы лучше, чем одна, так?
– Да. Несмотря на их выходки, они тоже хорошие ребята.
– Я в этом не сомневаюсь. – Она погладила его по щеке. – Друзья важны. Эллен мне так же близка.
– Она, вроде, милая. Немного охочая до мужского внимания, но…
– Эй, во всем был виноват морфин, – хихикнула Никки. – Я заходила к ней перед тем, как пойти в галерею. Ей лучше. Встретила там твою невестку.
– Ли Энн классная.
– Что произошло между ней и Тони? Если тебе неудобно рассказывать, то не нужно.
– Не, это не секрет. Тони и Ли Энн, конечно, не распространяются. – Он перекатился на бок, будто беспокоился, что Никки тяжело под его весом. – Они потеряли ребенка. Ей было всего несколько месяцев. Умерла во сне, просто перестала дышать. Было тяжко. Я думал, Тони не выдержит. Всего на неделю раньше умерла мама. Не знаю точно, что случилось, но вскоре Тони объявил, мол, он съехал.