– Какая Никки? – повторил Остин.
– Художница с третьим размером, – хохотнул Тайлер.
Остин с интересом заглянул в коридор и повернулся к Далласу.
– Ты привел ее к себе домой и завалился спать на диван? Что за фигня? Это означает, что она свободна? Я, конечно, предпочел бы стриптизершу, но…
Даллас указал ему на дверь.
– Ты прекрасно знаешь, что меня лучше не бесить, пока я не выпью кофе.
Остин фыркнул, но, поскольку был не так глуп, как притворялся, быстро пошел на выход. Тайлер, который, вероятно, оказался умнее Далласа и Остина вместе взятых, остался на месте.
– Два раза звонил твой брат. Еще звонил твой отец и просил напомнить о том, что будет на следующей неделе.
– Спасибо. – Даллас взял с кофейного столика мобильник. Он выключил телефон, опасаясь, что как только Тони приедет на квартиру Никки, тут же начнет ее искать. И на тебе – два пропущенных от Тони, один от отца.
Посмотрев на ведущий в спальню коридор, он подумал, что каким-то чудом Никки не разбудили.
– Я приготовлю кофе в офисе. – Тайлер все еще стоял в дверях. – Ты же нам расскажешь, почему привел ее домой?
«Хочешь сказать, помимо очевидной причины, что она горячая и вызывает у меня непреодолимое желание защищать ее от зла?» Две картинки вспыхнули у Далласа в голове: первая – Никки в том обтягивающем маленьком топике все еще влажная после душа, и шестилетняя испуганная Никки стоит рядом с бабушкой. Одна картинка вызывала сексуальное желание. Другая – желание защитить.
Черт, он совершенно терял голову, когда дело касалось Никки Хант. Вероятно, виной тому нехватка кофеина, но прямо сейчас О’Коннор не хотел бороться со своими чувствами. Он вспомнил, что сказал Никки у нее дома: «Может, не будем загадывать?» В тот момент он шутил, но теперь это походило на чертовски хороший план.
Даллас посмотрел на коридор. Она спала лучше, чем он? Из-за неослабевающей эрекции и дурацкого пружинного механизма в диване Даллас едва сомкнул глаз.
О’Коннор снова посмотрел на Тайлера, который наверняка безошибочно читал его мысли. Помимо степени по криминалистике, напарник имел степень по психологии.
Даллас вздохнул.
– Дай мне минутку, и я спущусь.
– Лады. – Тайлер почти вышел за дверь.
– Тайлер? – Когда напарник развернулся, Даллас спросил: – Когда я лгу, с моим лицом происходит что-то необычное?
Тайлер осклабился.
– Ты про правую бровь?
– Какого дьявола ты мне раньше не говорил?
– Потому что это могут заметить только очень наблюдательные люди. И я не хотел, чтобы у тебя развился комплекс. – Взгляд Тайлера переместился в сторону спальни. – Она художница, подмечать детали – ее работа. Неудивительно, что она заметила.
– Мог хотя бы намекнуть, – пробубнил Даллас. – Буду через пару минут. – Он провел рукой по лицу. – Надо позвонить Тони, пока он не появился у меня на пороге, паля из пушек.
– Слишком поздно, – раздался в холле голос Тони. – И пушки уже заряжены.
Тайлеру хватало благоразумия не вставать между братьями, болтавшими об огнестрелах, и он вернулся в офис. Даллас наблюдал за бегством напарника и надеялся, что тот удержит Остина в офисе. Еще не хватало, чтобы Остин и Тони закусились насчет вчерашнего вечера.
На пороге появился Тони, выглядя таким же злым, как следовало из его тона.
– Нам надо поговорить. Ты не отвечал на мои звонки, а я не знаю, пропало ли что-то из квартиры Никки Хант. Теперь слушай внимательно, повторять не буду: если я опять засеку тебя или одного из твоих парней на моем месте преступления, клянусь Богом, швырну ваши задницы за решетку!
Даллас застонал. Он более-менее ожидал подобного разноса, но не до того, как выпьет кофе. Младший О’Коннор направился к двери, надеясь помешать Тони войти в квартиру.
– Можешь подождать в конференц-зале? Мне нужно попи́сать, выпить кофе, а потом можешь меня песочить.
Тони нахмурился.
– А почему я не могу поговорить с Никки, пока ты будешь пи́сать?
– А почему бы тебе не дать ей поспать еще несколько часов? – Судя по тону, это был не вопрос.
По суровым складкам на лице Тони и мятой рубашке – той же, в которой брат ходил прошлым вечером – Даллас сделал вывод, что тот вообще не ложился. Общаться с обычным Тони было нелегко, а иметь дело с невыспавшимся – все равно, что жонглировать битым стеклом.