Однако же на Тони это никак не подействовало. Его вопросы становились все более личными.
– Почему вы решили поужинать с бывшим мужем?
Никки сказала ему правду.
– Я думала, что смогу с ним помириться, но, когда увидела его, поняла, что у меня не получится.
– Почему?
– Потому что разлюбила и не смогла простить.
– И вы злились на него.
– Да. Нет. В смысле, я никогда прежде на него особо не злилась.
– Вы застукали его со своей подчиненной и не разозлились?
– Мне было больно. Вот в ресторане он меня вывел.
Детектив наклонился вперед.
– Вывел так, что вы его убили?
Никки моргнула.
– Я не убийца.
– Вам известно, что в случае смерти Джека вы являлись получателем страховой выплаты? Как давно вы планировали его убить? С тех пор, как остались без алиментов, которые требовали при разводе?
Никки, наконец, ощетинилась.
– Джек оформил эту страховку, когда мы поженились. Он также оформил еще один полис на ту же сумму для меня. Все это Джек делал через свою фирму, поэтому я считала, что он давным-давно эти полисы отменил. И я никогда не просила алиментов. Я подписала бумаги, которые он передал, и не позволила моему адвокату оспаривать их, потому как хотела, чтобы все поскорее закончилось.
Детектив О’Коннор так пристально на нее посмотрел, что ей захотелось сбежать.
– Знаете, мы можем запросить судебные протоколы и проверить, лжете вы или нет.
– Возможно, если бы вы уже это сделали, мне не пришлось бы ничего вам доказывать. Я не убивала Джека и не понимаю, почему вы отказываетесь мне поверить.
– Предлагаете не принимать во внимание, что его тело обнаружили в вашем багажнике после того, как вы в присутствие двух людей угрожали ему убийством?
– Да… не принимать во внимание. – Чувствуя себя побежденной, Никки уронила голову на стол и тяжело сглотнула, сдерживая слезы.
Когда она выпрямилась, Тони продолжил.
– Леоны уверены, что вы убили их сына из-за страховки, поскольку остались без алиментов. – Теперь его голос звучал не так убежденно, как раньше.
Она выдавила слова сквозь опухшее горло:
– Знаю. Я разговаривала с миссис Леон сегодня утром. Понятия не имею, откуда у них такие мысли. Если только… Джек не лгал им. Он оберегал покой родителей и говорил им то, что они хотели услышать. Скорее всего, он скрыл от них истинную причину развода. Они всегда считали, что я недостаточно хороша для Джека. Так что, возможно, он сочинил для них эту историю.
Детектив несколько секунд хранил молчание.
– Сомневаюсь, что им вообще кто-то может угодить.
Никки настолько потрясло его заявление, что она не могла найти слов.
Даллас сунул руку под стол и сжал ее ладонь. Никки отстранилась.
– Расскажи ему о телефонных звонках, – попросил Даллас.
– О каких телефонных звонках? – заинтересовался детектив.
Никки рассказала детективу, как в ресторане Джек с кем-то спорил по телефону. После этого, характер вопросов изменился: вместо того, чтобы изобличать Никки, детектив стал больше интересоваться личностью Джека. Большинство вопросов повторяли те, которые Даллас задавал Никки за ланчем, и отвечать было легче. Она задумалась, не сделал ли Даллас это умышленно.
Спустя еще минут десять-пятнадцать, детектив О’Коннор прекратил допрос.
– Спасибо, что пришли, мисс Хант. На сегодня достаточно.
– А как же моя машина? – спросила Никки, безуспешно блокируя воспоминание с Джеком в багажнике. Она видела открытые глаза Джека, пустые, глядевшие на нее из темноты.
– Возможно, завтра, – сказал детектив.
Возможно, завтра она перестанет видеть жуткие картинки с бывшим мужем. Возможно, завтра она поймет, почему происходит эта чертовщина. Возможно, завтра ей удастся смотреть на Далласа О’Коннора, не испытывая желания умолять его обнять ее и помочь забыться.
– На два слова, – сказал Даллас брату и посмотрел на Никки. – Насчет другого дела. Подождешь минутку?
Никки пошла к выходу, но, когда добралась до двери, детектив ее окликнул.
– Мисс Хант?
Никки оглянулась.
– Вы не арестованы, но я должен предупредить, чтобы вы не уезжали из города. Расследование продолжается.