– Ответь. Вдруг тот коп наконец вытащил голову из задницы и вычислил убийцу Джека.
Никки в этом сомневалась, но надежда умирает последней. Она нажала кнопку.
– Алло?
– Где ты? – потребовал ответа Даллас.
Ни «здравствуй», ни «прости». Никки узнала этот сердитый тон. Детектив использовал его прошлой ночью, когда она запустила в него венчиком.
– Меня забрала Нана. Я возьму у нее машину.
– Нельзя так исчезать, – отчитывал Даллас.
– Я не исчезала. Я предупредила твоего букмекера… – Она помедлила, чтобы до Далласа дошло, что она имеет в виду. – И я просила его передать тебе, что я ухожу.
Сыщик громко выдохнул.
– Он не мой… Ничего он мне не говорил.
– Я-то здесь причем?
– Почему ты смылась? – Рассерженный голос громко бу́хал из трубки, и Никки прекрасно понимала, что Нана слышит каждое слово.
«Пришлось сбежать от тебя, чтобы голова встала на место».
– Я не смылась. Мне нужно кое-что сделать.
– Это из-за пари? Ты все еще обижаешься?
Никки прижала телефон к щеке, надеясь приглушить звук.
– В этом все дело, да? – допытывался он.
«Да. Нет». Господи, да она понятия не имеет. Знает только, что больше не может находиться с ним рядом, поскольку сразу начинает возлагать на него определенные надежды. Как в свое время возлагала на родителей и Джека. Никки усвоила суровый урок – полагаться на кого-то, в итоге может быть очень болезненно. В настоящий момент она не могла позволить причинить себе новую боль.
Никки чувствовала, как Нана смотрит на нее, слушает и, вероятно, догадывается, о чем идет разговор.
– Ты весь день повсюду меня возил, и я ценю это, честно. Но у меня есть дела. Поговорим через пару дней.
– Тебе дверь починили? – спросил Даллас.
– Наверняка починили.
– Что случилось с твоей дверью? – вклинилась Нана.
– Но точно ты не знаешь? – Даллас помедлил. – Где ты?
– Наверное, мне пора.
– Никки… Если ты дашь мне возможность объясниться…
– Пока. – Она повесила трубку и выключила телефон.
Нана свернула на стоянку перед жилым комплексом дома престарелых и черепашьим шагом повела машину к зданию, в котором проживала, каждые несколько секунду поглядывая на внучку.
– Что происходит, Никки?
– Пустяки.
– Ты расстроена.
– Последние дни выдались тяжелыми.
– Что случилось с твоей дверью?
– Замок заело, – солгала Никки, и сделала это с почти чистой совестью. Ей не хотелось волновать Нану. – Управляющий обещал все исправить.
– Между тобой и этим сыщиком что-то произошло, не так ли?
– Ничего подобного. Просто он… Мне нужно побыть одной.
– Иногда маленькая компания не помешает.
– Не сейчас. – Никки выбралась из машины, Нана последовала за ней, встретив внучку по другую сторону автомобиля.
Бабуля протянула руки, сжав ладонями ее щеки.
– Загляни ненадолго перекусить. Могу сварганить партию кексов.
Слово «кексы» вернуло Никки к мыслям о Далласе и их коротким обнимашкам на полу спальни. Щеки моментально загорелись.
– Я лучше поеду.
– Ты в порядке… тошнота не беспокоит?
– Все хорошо. Я сытно пообедала.
Нана вздохнула.
Никки решила сменить тему.
– Ты точно не возражаешь одолжить мне машину? Моя будет готова только завтра. – Она сморгнула видение с Джеком, и сердце забилось сильнее. Когда это наконец прекратится?
– Господи, нет. Сегодня вечером у нас еще один генеральный прогон. Поеду с Бенни и Хелен.
Никки крепко обняла бабушку, впитывая ее любовь. Когда внучка отстранилась, Нана сказала:
– Ты не должна проходить через это в одиночку. Оставайся у меня. Посмотришь, как мы репетируем. Похохочешь немножко.
Никки вспомнила, что Даллас говорил, про навлечение неприятностей на голову Наны.
– За меня не волнуйся. К тому же… – Никки состряпала вполне убедительную улыбку, – я в курсе, что у тебя заночует Бенни.
– Не вижу ничего плохого в том, чтобы изредка принимать у себя хорошо воспитанного и порядочного гостя. – Нана указала пальцем на внучку. – Тебе следует попробовать.
– Попробую, когда найду парня такого же хорошего, как Бенни.
– А как же тот частный сыщик? Он вроде милый. И посмотреть на него приятно.
– Не мой тип, – солгала Никки. По какой-то причине она вспомнила, как за обедом Даллас обменял половину ее картошки на свои луковые кольца. Глупо, конечно, но после брака с Джеком как же приятно было насладиться едой с кем-то, кого не волновало, какую вилку она берет и ест ли руками многослойный бутерброд.