– Нелады с электричеством.
– Тебе нужно подыскать другое жилье, – посоветовал детектив. – Это не лучшее место.
– Этот разговор может подождать пару дней?
– Нет. – Забрав у Никки ключ, он отпер замок. Толкнув дверь, Даллас пропустил даму вперед.
– Диктатор. – Она вошла внутрь и щелкнула выключателем.
– Вредина, – парировал О’Коннор, но, входя следом, улыбнулся. – Обожаю строптивых блондинок, меня к ним так и тянет.
Никки насупилась.
– Ладно, только быстро. Говори, что хотел.
– Может, присядем? – Даллас указал на диван.
Хозяйка кивнула. О’Коннор двигался, стараясь не наступать на валявшиеся на полу предметы. Усевшись на диван, он ожидал, что Никки к нему присоединится. Однако клиентка заняла кресло напротив. Даллас помрачнел.
– Ты все еще сердишься.
– Я не сержусь.
– Тогда почему возле меня не села?
– Потому… потому что не хочу вводить тебя в заблуждение.
– Какое заблуждение?
Никки колебалась.
– Я не собираюсь… О черт! Я не буду заниматься с тобой сексом. Никакой возни под покрывалом, горизонтального танго и обмена жидкостями. Не будет этого, понял? – Она хлопнула себя по коленям.
Детектив откинулся на спинку дивана и засмеялся.
– Ты кое-что пропустила. Твоя бабуля называет это «распутничать».
Никки сделала большие глаза.
– Вы с Наной говорили о сексе?
Даллас снова засмеялся.
– Нет, она… рассказывала о твоем бывшем.
– Ох. – Никки моргнула, и О’Коннор пожалел о неуместном замечании.
– Ладно. Может, поделишься, почему ты не хочешь заниматься со мной сексом?
На минуту Никки погрузилась в свои мысли. Достаточно долго, чтобы Даллас начал размышлять о совместной возне под покрывалом и о том, как этим утром они вплотную подошли к горизонтальному танго.
– Мне начать оправдываться?
Он снова увидел в ее глазах эту боль.
– Все-таки ты на меня сердишься.
– Нет.
– Тогда в чем дело? Мы оба знаем, что я тебе нравлюсь.
– Да неужели?! – Никки подалась вперед. – С чего такая уверенность?
– Потому что ты хочешь говорить о сексе. И потому что боишься сидеть со мной рядом.
– Я не хотела говорить о сексе. Это тебе, и только тебе, хотелось поговорить. И я не боюсь сидеть с тобой рядом.
– Я хотел поговорить, но я не собирался затрагивать тему секса. Не то чтобы мне не нравилось говорить о сексе. Просто я предпочитаю заниматься сексом, а не болтать о нем. – Он широко улыбнулся. – Но нет ничего плохого в том, что бы о нем говорить.
– Все, прекрати. – Она покраснела.
– Прекратить что?
– Говорить о сексе!
– Не я начал этот разговор.
– Ну хорошо, тогда я закончу. – Никки скрестила руки под грудью, делая бюст более заметным. И будь Даллас проклят, если кое-что еще в его джинсах не стало заметнее.
Детектив и клиентка бодались взглядами. Напряжение между ними было сладким и жарким. Но Даллас по-прежнему видел в ее глазах тень обиды.
– Мне можно чего-нибудь выпить?
– У меня мало что найдется, – ответила Никки.
– Вода подойдет. – Он поднялся и прошел в кухню.
Никки отправилась следом.
– Позволь мне. – Она достала из ящика два стакана. – Лед?
– Да, пожалуйста. – Прислонившись к разделочному столу, Даллас наблюдал за ее приготовлениями. Ему не следовало подмечать, как розовый топик обтягивает грудь, но не заметить было невозможно.
Никки открыла холодильник и достала оттуда две бутылки воды. О’Коннор мельком просканировал содержимое. В этом холодильнике еще беднее, чем в его собственном.
Наполнив стаканы, хозяйка подала один ему.
– Так о чем ты хотел поговорить? – В глазах по-прежнему таилась обида.
– Когда я согласился на это пари, мне тут же захотелось дать себе пинка.
– Не надо…
– Нет, надо. – Даллас помолчал. – Кому, как не мне, понять твое положение.
– Потому что ты был полицейским?
– Нет. – О’Коннор посмотрел на собеседницу. – Я должен тебе кое в чем признаться.
– В чем?
– Это насчет меня. – Стакан холодил ладонь. Даллас сделал глоток.
– Ты снова о сексе? – Никки смерила его суровым взглядом.
Детектив улыбнулся.
– Нет. – Он подождал, пока веселье уступит место серьезности. – Давно надо было тебе рассказать. Обычно я этого не скрываю.
Ее глаза расширились.
– Не может быть, что ты гей. Я чувствовала… В смысле, когда мы… ты был заинтересован.
Даллас разразился хохотом и поставил стакан, боясь расплескать воду.