На стенах виднелись глубокие царапины — словно кто-то проводил по ним гигантскими когтями. В нескольких местах штукатурка была изорвана в клочья, обнажая кирпичную кладку под ней. На металлическом корпусе одного из приборов зияли дыры — не круглые, как от пуль, а рваные, словно металл разорвали голыми руками.
— Господи, — прошептал я, оглядывая разрушения.
— Согласен, зрелище не из приятных, — кивнул лейтенант Брэдли. — Мы прибыли сюда около восьми вечера по сигналу тревоги. Охранник обходил здание и услышал звуки борьбы.
Я внимательно изучал следы. На полу виднелись темные пятна — засохшая кровь. Много крови. Слишком много.
— Есть пострадавшие? — спросил я, стараясь сохранить спокойствие.
— Пока неизвестно. Доктора Коннорса здесь не было, когда мы прибыли. Мы пытаемся с ним связаться.
Я прошел дальше в лаборатории. Холодильник с образцами был вскрыт, все пробирки исчезли. Сейф, где хранились самые важные документы, был вырван из стены — просто вырван, словно консервную банку.
— Лейтенант, — обратился ко мне Брэдли, — можете сказать, что здесь могли искать?
— Доктор Коннорс работал над экспериментальными препаратами для лечения рака, — ответил я, не отрывая глаз от разгрома. — Возможно, кто-то хотел украсть исследования.
— Промышленный шпионаж? — переспросил полицейский.
— Возможно.
Но я знал, что это не шпионаж. Это была демонстрация силы. Фиск показывал, на что способен.
Я подошел к тому месту, где раньше стоял мой рабочий стол. Он был разломан пополам, словно гигантской дубиной. Рядом валялись обрывки моих записей и фотографии экспериментов.
Внезапно что-то блеснуло в углу. Наклонившись, я поднял небольшой осколок стекла. На нем виднелись следы зеленоватой жидкости.
Сыворотка Ящера.
Мой мутаген был основан на работах Коннорса по регенерации, но сам доктор разрабатывал параллельный проект — попытку восстановить собственную утраченную руку с помощью ДНК рептилий. Я видел эти эксперименты, но считал их тупиковой ветвью.
— Нашли что-то? — спросил лейтенант, подходя ко мне.
— Осколок от пробирки, — показал я стеклышко. — Возможно, поможет понять, что именно украли.
Брэдли кивнул и позвал эксперта-криминалиста.
Я продолжил осмотр. В дальнем углу лаборатории нашел еще одну странность — на полу лежали лоскуты ткани, явно от одежды. Но ткань была разорвана не ножом или другим оружием, а словно... когтями.
Поднял один из лоскутов. Дорогая шерсть, качественный пошив. Такую одежду носили люди из окружения Фиска.
— Мистер Паркер! — окликнул меня голос от входа.
Обернувшись, я увидел доктора Коннорса. Он стоял в дверном проеме, и лицо его было белым как мел.
— Курт! — бросился я к нему. — С вами все в порядке? Мы искали вас.
— Я... я был в больнице, — пробормотал он, не отрывая взгляда от разгрома. — Сидел с Беатрис, а потом решил зайти сюда, проверить эксперименты... Боже мой, что здесь произошло?
Лейтенант Брэдли подошел к нам:
— Доктор Коннорс? Лейтенант Брэдли, полиция Нью-Йорка. Нам нужно задать вам несколько вопросов.
Коннорс кивнул, но все еще не мог оторвать взгляд от разрушений.
— Доктор, можете сказать, что именно здесь хранилось? Какие исследования могли заинтересовать преступников?
— Мы... мы работали над регенеративными препаратами, — заикаясь, ответил Коннорс. — Лечение рака, восстановление утраченных конечностей...
— Насколько ценными были эти разработки?
— Бесценными, — тихо сказал доктор. — Годы работы. Все наши надежды...
Он внезапно схватился за голову:
— Образцы! Где образцы нашего препарата?
Я молча указал на вскрытый холодильник. Коннорс бросился к нему, лихорадочно перебирая осколки пробирок.