Норман Озборн заходил в палату каждые несколько часов, лично контролируя процесс. Его интерес к препарату рос с каждым днем — он уже видел в нём источник миллиардных прибылей.
— Питер, — сказал он мне в коридоре, — когда мы завершим лечение, хочу обсудить с тобой планы коммерциализации. Этот препарат может изменить всю фармацевтическую индустрию.
Я кивнул, но мысли мои были сосредоточены только на Трис. Деньги и слава меня не интересовали — важно было только то, что она поправляется.
Около двух часов дня я вышел в коридор, чтобы купить кофе из автомата. Лаборатории Озкорп работали в круглосуточном режиме, и врачи сменялись каждые восемь часов. Во время моего отсутствия палату навестил новый консультант — доктор Кэмпбелл, специалист по онкогематологии.
Когда я вернулся с кофе, то увидел, как этот доктор выходит из палаты Трис. Мужчина среднего роста, в белом халате, с медицинской папкой в руках. Ничего необычного, просто ещё один врач.
Но что-то в его походке показалось мне странным. Слишком уверенной, слишком целенаправленной. И паучий инстинкт вдруг дёрнулся тревожным сигналом.
Я вошёл в палату и сразу же почувствовал, что что-то не так. Трис лежала с закрытыми глазами, но её дыхание было слишком частым, а кожа покрылась испариной.
— Трис? — позвал я, подходя к кровати.
Она открыла глаза, и я увидел в них страх:
— Питер... мне плохо. Очень плохо.
Я взглянул на мониторы и похолодел. Пульс подскочил до ста двадцати ударов в минуту, давление упало, температура начала расти.
— Что происходит? — крикнул я, нажимая кнопку вызова медсестры.
— Не знаю... — прошептала Трис. — Тот доктор дал мне какую-то инъекцию... сказал, что это витамины для поддержки...
Холодный ужас сжал мне сердце. Какую инъекцию? Никто не должен был давать ей дополнительные препараты без согласования!
В палату вбежала медсестра, а следом — дежурный врач. Взглянув на мониторы, он сразу забил тревогу:
— Токсическая реакция! Нужна реанимация!
Следующие несколько минут превратились в кошмар. Врачи суетились вокруг Трис, вводя противоядия и стабилизаторы. Я стоял в стороне, чувствуя себя беспомощным.
— Что с ней? — спросил я у доктора Стромма, который примчался на шум.
— Похоже на отравление. Кто-то ввёл ей сильнодействующий токсин.
— Это невозможно! Здесь же клиника! Как токсин мог сюда попасть?
Стромм изучал показания приборов:
— Судя по симптомам, это целенаправленное отравление. Кто-то хотел имитировать отказ лечения.
Доктор Коннорс ворвался в палату, услышав тревогу:
— Что случилось? Ещё час назад всё было нормально!
— Папа... — слабо позвала Трис. — Помоги мне...
Коннорс бросился к дочери, но врачи оттеснили его:
— Не мешайте! Состояние критическое!
Я выбежал в коридор, пытаясь найти того доктора Кэмпбелла. Но его нигде не было. Подбежав к посту медсестер, я спросил:
— Где доктор Кэмпбелл? Тот, что заходил в палату 15?
— Какой доктор Кэмпбелл? — удивилась старшая медсестра. — У нас нет такого врача.
— Как нет? Он только что вышел оттуда!
— Молодой человек, я знаю всех врачей клиники. Никого с такой фамилией у нас не работает.
Паника захлестнула меня. Кто-то проник в клинику под видом врача и отравил Трис. Но кто? И зачем?
Я бросился обратно в палату. Состояние Трис продолжало ухудшаться, несмотря на все усилия врачей. Токсин действовал быстро и агрессивно.
— Можете определить, что за яд? — спросил я у доктора Стромма.
— Работаем над этим. Взяли анализы крови, отправили в лабораторию. Но времени мало...
Трис начала терять сознание. Её дыхание стало поверхностным, кожа приобрела сероватый оттенок.