— Мир сошёл с ума, — пробормотал Гарри. — Питер Паркер дружит с Флэшем Томпсоном.
— Времена меняются, — философски заметил я.
Звонок возвестил о начале первого урока. Мы направились в класс математики, где нас ждал мистер Хендерсон с очередной порцией алгебры.
Урок прошёл спокойно. Задачи казались слишком простыми после университетского курса математики из прошлой жизни. Я решал их автоматически, больше думая о предстоящих делах.
После математики была английская литература. Мисс Джонсон разбирала с классом "Гамлета" Шекспира. Тема была интересной, но знакомой. Я участвовал в обсуждении, стараясь не показаться слишком эрудированным.
— Мистер Паркер, — обратилась ко мне учительница, — как вы думаете, что символизирует колебание Гамлета?
— Конфликт между долгом и моралью, — ответил я. — Гамлет знает, что должен отомстить за отца, но понимает, что убийство изменит его самого.
— Интересная интерпретация, — кивнула мисс Джонсон. — А есть ли современные параллели такой дилеммы?
Я задумался. В каком-то смысле моя собственная ситуация была похожей. Я получил силу, которая накладывала определённую ответственность. Но как её использовать, не потеряв себя?
— Думаю, каждый человек сталкивается с выбором между правильным и лёгким, — ответил я. — Особенно когда от этого выбора зависят жизни других людей.
— Философский подход, — одобрила учительница. — Именно поэтому "Гамлет" остаётся актуальным произведением.
После литературы была биология. Урок вёл обычный учитель, не Конорс. Тема — генетика и наследственность. Я слушал с интересом, сравнивая школьную программу с университетским уровнем.
— Мистер Паркер, — обратился ко мне учитель, — не могли бы вы объяснить разницу между доминантными и рецессивными генами?
— Доминантные гены проявляются даже при наличии одной копии, — ответил я. — Рецессивные — только при наличии двух копий от обоих родителей.
— Верно, — кивнул учитель. — А можете привести пример?
— Карий цвет глаз обычно доминантный, голубой — рецессивный, — продолжил я. — Поэтому у кареглазых родителей может родиться голубоглазый ребёнок, если оба несут рецессивный ген.
— Отлично, — похвалил учитель.
Во время перемены ко мне подошла одноклассница — Лиз Аллан, высокая блондинка, которая обычно общалась только с популярными ребятами.
— Привет, Питер, — сказала она с улыбкой.
— Привет, Лиз, — ответил я, удивляясь её внимаю.
— Слышала, ты стал помогать спортивной команде, — продолжила она. — Это правда?
— Что-то вроде того, — подтвердил я. — Консультирую по вопросам спортивной физиологии.
— Круто, — её глаза загорелись интересом. — А правда, что ты теперь с Гарри Озборном тусуешься?
— Мы уже давно дружим, — ответил я. — А что?
— Просто интересно, — она наклонилась ближе.
— Допустим, — ответил я, понимая, куда клонит разговор.
— Может, как-нибудь сходим в кино? — предложила Лиз. — Или на концерт?
— Возможно, — уклончиво ответил я. — Сейчас у меня много дел, но можем обсудить позже.
— Хорошо, — улыбнулась она. — Вот мой номер.
Она записала телефон на листке и передала мне.
— Увидимся, — сказала она и ушла.
Гарри, наблюдавший за сценой, подошёл ко мне.
— Лиз Аллан? — удивился он. — Брат, ты становишься местной знаменитостью.
— Просто изменил имидж, а так твоя вина и пагубное влияние. — пожал плечами и осклабился в ответ.
— Моя школа, — согласился Гарри. — Раньше половина девочек и не знала о твоём существовании.
Остаток дня прошёл в обычном ритме. Физика, химия, история — предметы, которые я знал достаточно хорошо, чтобы не напрягаться. Больше времени тратил на наблюдение за одноклассниками и планирование дальнейших действий.