— Что именно предстоит делать? — спросил я, надевая предложенный лабораторный халат.
— Подготовка препаратов для завтрашних экспериментов, — объяснил Конорс, показывая на стопку образцов. — Нужно нарезать срезы тканей ящериц и поместить их в питательную среду.
— Понял, — кивнул я. — Какой толщины должны быть срезы?
— Два микрометра, — ответил Конорс. — Воспользуйтесь микротомом в углу. Только осторожно — лезвие очень острое.
Я подошёл к микротому — сложному прибору для нарезки тонких срезов биологических образцов. В прошлой жизни мне приходилось работать с подобным оборудованием, так что принцип был знаком.
— Отлично, — одобрил Конорс, наблюдая за моей работой. — Видно, что руки у вас умелые. Где учились обращаться с лабораторным оборудованием?
— Читал инструкции, смотрел видео в интернете, — соврал я. — Плюс логика — принципы работы большинства приборов интуитивно понятны.
— Хм, — Конорс задумчиво кивнул. — У вас определённо есть способности к экспериментальной работе.
Пока я готовил срезы, доктор занимался приготовлением питательных сред. Я краем глаза наблюдал за его действиями, запоминая пропорции различных компонентов.
— Доктор, — осторожно начал я, — а можно поинтересоваться деталями эксперимента? Хочется понимать общую картину.
— Конечно, — Конорс отложил пипетку и повернулся ко мне. — Мы изучаем влияние различных факторов роста на скорость регенерации тканей. Сегодняшние образцы будут обработаны новой версией сыворотки.
— Той самой, что вы показывали вчера? — уточнил я.
— Модифицированной версией, — кивнул он. — Я внёс несколько изменений в состав, основываясь на результатах предыдущих тестов.
— А какие именно изменения? — поинтересовался я, стараясь выглядеть просто любопытным студентом.
Конорс на секунду задумался, видимо, решая, стоит ли посвящать меня в детали.
— Добавил стабилизирующие компоненты, — наконец ответил он. — Предыдущие версии вызывали слишком агрессивную реакцию. Надеюсь, новая формула будет более управляемой.
Я продолжил работу с препаратами, обдумывая услышанное. Судя по всему, Конорс всё ещё экспериментировал с опасной сывороткой, пытаясь сделать её безопасной. Вопрос в том, насколько близко он подошёл к критической точке.
— Доктор, — сказал я, закончив с очередным образцом, — а вы не думали о том, чтобы сначала протестировать принципиально иной подход?
— Какой именно? — заинтересовался Конорс.
— Ну, например, вместо попыток воспроизвести регенерацию ящериц у млекопитающих, поискать уникальные для человека механизмы, — объяснил я. — Возможно, у нас есть скрытые возможности, которые просто нужно активировать правильным способом.
Конорс внимательно посмотрел на меня.
— Интересная мысль, — сказал он медленно. — А что вы имеете в виду под "уникальными механизмами"?
— Стволовые клетки костного мозга, например, — предложил я. — Или регенеративные возможности печени. Человеческий организм умеет восстанавливаться, просто не так радикально, как ящерицы.
— Хм, — Конорс задумчиво покивал. — Вы предлагаете искать способы усиления естественных процессов, а не имплантации чужеродных?
— Именно, — согласился я. — Это могло бы быть безопаснее.
— Любопытный подход, — признал Конорс. — Но для его реализации потребовались бы годы фундаментальных исследований.
В его голосе прозвучала нотка нетерпения, и я понял, что попал в точку. Конорс хотел быстрых результатов, возможно, из-за личных мотивов.
— А текущий подход даёт быстрые результаты? — осторожно спросил я.
— Результаты есть, — ответил Конорс, но в его тоне была неуверенность. — Правда, пока не всегда предсказуемые.