Беатрис удивленно посмотрела на меня:
— Ты ее читал? Для старшеклассника это довольно продвинутое чтение.
— Люблю науку, — пожал плечами я. — Особенно биохимию и генетику. Планирую поступать на соответствующую специальность.
Кафе «Центральная станция» располагалось в старом здании из красного кирпича, стилизованном под железнодорожную станцию. Внутри царила уютная атмосфера — деревянные столики, мягкие диваны, множество книжных полок. По стенам висели винтажные постеры с рекламой железных дорог и путешествий.
Мы заняли столик у окна, откуда открывался вид на оживленную улицу. Официантка — девушка лет двадцати с короткими рыжими волосами и множеством сережек в ушах — принесла меню.
— Что будете заказывать? — спросила она с профессиональной улыбкой.
— Два латте, — сказал я, посмотрев на Беатрис. — Или ты предпочитаешь что-то другое?
— Латте отлично, — кивнула она. — И может быть, черничный маффин? Здесь их очень хорошо делают.
— Тогда два латте и два черничных маффина, — заказал я.
Когда официантка ушла, Беатрис откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на меня.
— Итак, Питер, расскажи о себе. Папа говорит, что ты очень талантливый, но сам он не слишком разговорчив насчет работы.
— Что именно тебя интересует? — осторожно спросил я.
— Ну, например, как ты попал в его лабораторию? Обычно доктор Коннорс не берет старшеклассников на работу.
Я на секунду задумался, вспоминая обстоятельства знакомства с ее отцом.
— Познакомились на уроке биологии. Он приходил к нам с лекцией о регенеративной медицине, и я задал несколько вопросов, которые его заинтересовали. Предложил поработать у него ассистентом.
— Какие вопросы? — полюбопытствовала Беатрис.
— О механизмах клеточной регенерации у различных видов, — ответил я. — О том, почему у человека эти процессы ограничены, в отличие от, скажем, ящериц или морских звезд.
Беатрис кивнула с пониманием:
— Это основная тема его исследований. Папа убежден, что регенеративная медицина — ключ к решению множества проблем человечества. Травмы спинного мозга, потеря конечностей, дегенеративные заболевания...
Официантка принесла наш заказ. Кофе действительно был отличным — насыщенный аромат, идеальная пенка, правильная температура. Маффины тоже оказались на высоте — нежное тесто, сочные ягоды, легкая сладость.
— А что ты думаешь о его методах? — спросил я, делая глоток латте. — Я имею в виду, эксперименты довольно радикальные.
Лицо Беатрис омрачилось:
— Иногда мне кажется, что он заходит слишком далеко. Мама постоянно беспокоится — папа работает до поздней ночи, почти не ест, полностью поглощен исследованиями.
— Наука требует жертв, — повторил я фразу, которую часто слышал от самого доктора Коннорса.
— Может быть, — вздохнула Беатрис. — Но иногда мне кажется, что он одержим. Особенно после той неудачи пять лет назад.
— Какой неудачи? — заинтересовался я.
Беатрис помолчала, размешивая кофе ложечкой.
— Папа потерял руку в автокатастрофе. С тех пор он стал... другим. Более сосредоточенным на работе, но и более замкнутым. Как будто пытается что-то доказать.
Это многое объясняло. Личная мотивация — самый мощный двигатель для ученого. Доктор Коннорс не просто исследовал регенерацию, он искал способ вернуть себе утраченную конечность.
— Он никогда не говорил об этом на работе, — сказал я.
— Папа не любит обсуждать личные вещи, — ответила Беатрис. — Но я вижу, как он иногда смотрит на свой протез. Там столько боли...
Мы помолчали, каждый погруженный в свои мысли. Кофе постепенно остывал, а за окном проходили субботние прохожие — студенты, семьи с детьми, пожилые пары на прогулке.
— Давайте сменим тему, — предложила Беатрис, явно стараясь развеять грустное настроение. — Расскажи о своих планах. Куда собираешься поступать?