Я не удивлен. Что-то такое и ждал от этого мудака. Он только так и умеет – чужими руками и исподтишка.
- Дашь сколько надо… - кивнул, задумчиво вертя в руках пачку Camel. Соболь продолжал пялиться на меня. Ждал указаний.
- Кобзарь не в первый раз меня заказывает. И второй раз осечка, – смеюсь, отбрасывая сигареты. Лирики достаточно на этом.
- Че ты спокойный то такой? - ерепениться Соболь. - Ты знаешь, что он дальше пошел? В Москве с людьми серьезными связывается. Он под Старика копает…
- Сам себе и накопает.
- Говорил я тебе, Тайсон, надо было его валить еще тогда, когда шанс хороший был. Какого хера не дал? Это все из-за той суки, да? За которой я присматривал тогда?
В любой другой раз я бы уже въ*бал ему за борзоту. Но не сейчас. Соболь прав. Обернулся, посмотрел на него холодно.
- Ты забываешься, Соболь. Я тебе не Кирпич, чтобы поучать меня. Если не дал валить, значит так надо было. Время не то.
- А сейчас?
- А сейчас этот г*ндон потеряет все, Соболь. Все что имел, все чем нажиться успел, - протянул задумчиво, глядя в окно. Солнце было уже в зените. Пора выдвигаться.
- Черт с ним. На сегодня дела поважнее есть. Пацаны подъехали уже?
- Ждем еще парней Сороки. И едем, - кивнул Соболь.
Это хорошо, что все в сборе. Последний шаг и мат Колесу. Игра окончена.
- Раздай всем оружие. Стрелка будет кровавой. Как пить дать, Колесо мутить что-то будет. Так просто не сдастся.
- Ну и ладно, повеселиться тоже можно.
Соболь вышел. А я прикрыл глаза, пытаясь собраться. В голове полный хаос. Кобзарь, Кобзарь. Конец твой пришел. Семь лет прошло и наконец-то провидение настигло тебя. По телу адреналин промчался. Каждое нервное окончание, каждый закуток тела – в полной боевой готовности. На максимуме. Дай мне сейчас в руки этого ублюдка, разорву на части и не замечу.
У меня нет слабых мест. Видит бог, я забыл, что такое жалость, что такое сомнения. Я стал ублюдком, отморозком. Геры Греха не стало с той самой ночи в камере, когда он получил семнадцать наживых заточкой, а его лицо стало похоже на дикое месиво. Доброта и вера в людей покинули мое сердце именно в тот момент, когда в моем теле не осталось ни одной целой кости. Они долго и упорно выбивали из меня все хорошее, что я имел. Им это удалось. Тайсон не такой как Грех. Тайсон живой, при власти. Он имеет этот мир в одно место. Никаких сантиментов, никаких сожалений. Моя группировка насчитывает уже тысячу бойцов. Дальше – больше.
Сейчас Соболь, даже не подозревая того, ввел меня в ступор. Слабое место… все вычеркнул из прошлой жизни, а ее не смог. Как бы не изменился, каким бы не стал жестким, сколько бы не зарекался и как бы не ненавидел эту суку, не смог ее уничтожить. Просто не поднялась рука.
Я мог убить ее мужа еще год назад. Мы были здесь проездом, по делам с Соболем. Уже тогда я знал, что она с Кобзарем. Знал, что у них сын и они счастливы. Хотел замочить его. Но не смог. Он вышел из дома, направлялся в машину. И вдруг следом выбежал пацан. И она. Зима была, а она в свитере тоненьком, в тапочках. Подбежала, обняла Кобзаря. И сын повис на папке. Смеялись, что-то шутили. А я стоял как идиот и пялился на них. Красивые такие, чистые, в белом. Счастливые. И таким грязным себя почувствовал, таким жалким. Бл*ть, как под дых тогда дали. Болью окатило, думал согнет пополам. Не смог я его убить.
Ненавидел этого ублюдка, а на нее смотрел и подыхал. Прикоснуться бы, в глаза бы ее заглянуть. Несмотря на то, что видел фото их свадьбы, через месяц после моих похорон. Несмотря на то, что родила она ему в том же году. Ненавидеть ее должен. Ненавижу. И презираю. Но, бл*ть, как так вышло то? Неужели все игрой было? Фальшью? Раз так, она отменная бл*ть. Так быстро переметнулась. Впрочем, как и все, кто был мне дорог. Она не оказалась исключением. Скулы сводит от злости… Идиот. Таким уверенным был. В ней, в нас, в себе. Опрокинули и не заметил, как. Все отобрали. Даже имя.
Семь лет и девять месяцев назад.
Серые стены камеры. Жесткая лавка. Руки болят. Растираю следы от браслетов. Осматриваю одним глазом помещение – второй заплыл. Ни хера не вижу. Рука походу сломана. Пятую ночь здесь. Боюсь, шестую не переживу. Сначала мусора пытались выбить признательное. Потом в пресс хату бросили. Думают сломать меня? Хер им. Куча свидетелей есть. Да и Питон не допустит, чтобы я за него срок мотал. Нет. Тут явно не чисто.
Только мыслями о ней держусь. Как она там, в Москве? Мне обещали адвоката. Хотя бы через него передать весточку. Узнать о ней. Здесь я похоже надолго. Но ничего, где наша не пропадала. Войну прошел, и этот замес переживу.