— Стабильный и процветающий — это не синонимы, — усмехнулся доктор, и Ян, прильнувший ухом к стене, в очередной раз проникся уважением к старику Фу — хоть кто-то в этом заведении с ним согласен!
До сей поры Ян неукоснительно следовал правилу: «то, что я не вижу, не может меня расстроить», хотя догадаться о махинациях главы было проще простого. Но именно сегодня принцип получил, образно выражаясь, нож в спину и вряд ли был способен оправиться после такого удара. У него, такого своего и полезного, пытаются отжать хоть пару бусин из нежданно свалившейся прибыли, а чужим, не сделавшим ни-че-го, безропотно отдают целые шкатулки!
Поддавшись мимолётному порыву, Ян чуть ли не бегом побежал к залу для высокородных. Вечер был в самом разгаре — из полуоткрытой двери доносился весёлый смех и шлёпанье карт. Прошло совсем немного времени — и в коридор вышла служанка, держа в руках ту самую вожделенную шкатулку.
Ян небрежно облокотился на стену, натянул на лицо самую обаятельную из всех улыбок и взглянул на девушку из-под опущенных ресниц.
— А-Ли... — всё было в этом взгляде: и нежность, и неподдельное восхищение, и обещание увезти на край света.
— Господин Цзяо, — А-Ли залилась смущённым румянцем и робко улыбнулась.
— А-Ли, тебе не тяжело? — заботливо осведомился Ян. — Могу я тебе помочь?
Служанка уставилась в пол:
— Пожалуйста, простите меня, господин Цзяо. Глава Чжэн запретил всем нам отдавать вам эссенцию. Даже на время. Пожалуйста, простите, — она сжалась, словно ожидая удара.
— Это ничего, А-Ли, ничего, — Ян рассеянно похлопал её по плечу, и кивком разрешил идти. Старый дурак, оказывается, не такой уж и дурак. Ян твёрдо решил, что обязательно ему это припомнит — когда представится случай.
В нижнем порту Яна начали узнавать. Не в том смысле, что как-то особо привечали, скорее наоборот — почти перестали обращать внимания. Примелькался и больше не вызывал чувства опасности. Редкая беспечность с их стороны, но это люди — что с них взять?
Ян даже зачем-то обсудил с владельцем «Чайки» сезонные изменения цен на рыбу, пока пил местное неплохое вино, сидя на высоком стуле у барной стойки. Народу сегодня было меньше, чем в прошлые разы — и это сразу бросалось в глаза.
— «Воробушку» нездоровится сегодня, — пояснил хозяин, поймав его взгляд. — Многие только на неё посмотреть приходят.
Потом понизил голос и попросил:
— Вы, пожалуйста, не серчайте на неё, мистер. Она хорошая девочка. Пугливая только.
— А разве такой красотке есть чего боятся? — как будто невзначай спросил Ян. Понятно, что хозяин видел, что случилось в тот вечер. Не мог не видеть. Ещё, чего доброго, помогал бессознательное тело выбрасывать. От последней мысли рука сама потянулась к ножу, и Яну стоило немалой силы воли не сотворить ничего поспешного и при свидетелях. Пусть пока живёт.
— В такой стране живём, мистер, — вздохнул хозяин «Чайки», даже не догадываясь, какой участи только что избежал. — Тут всякое может случиться.
Совесть Яна, если она вообще у него была, не считала постыдным зайти в гости даже к больной девушке, если болтать с ней настолько весело, а потому он быстро допил вино и обойдя паб по уже знакомому маршруту, оказался у нужного окна. Сегодня оно было закрыто ставнями. Ян не пожадничал — потратил немного эссенции на короткий полет — и заглянул сквозь щель. Комната была пуста.
Что греет душу сильнее, чем чужой гнев и чужая кровь? Только сладости. Желательно — редкие и дорогие. Едва рассвело, туман сменил свой цвет с тёмно-серого на светло-серый, а по узким улочкам засуетились люди, Ян отправился в ту самую кондитерскую, где впервые попробовал мороженое. Высокие цены всё-таки отсеивали изрядное количество жаждущих десерта, а потому даже на веранде нашлись свободные места. Что не скажешь о большом сквере перед старинным собором через проспект. Там от людей было не протолкнуться. Гвардейцы выстроились в линию, не пуская простонародье даже к подножию храмовой лестницы. Двери собора были закрыты, но уже двое послушников ждали сигнала, чтобы распахнуть их настежь.
Ян закинул ногу на ногу и стал ждать, что же будет дальше. Собор нависал над толпой, серый, как всё в Лондоне, монументальный, как вся имперская архитектура. Разве что орнаменты были более строгими, чем на большинстве зданий в центре города — собор был наследием прошлых времён, когда юная ещё колониальная империя вела войну со всем миром. Долгие годы он был закрыт на реставрацию — Ян, кажется, слышал об этом краем уха на улицах. И, видимо, сегодня он должен был вновь распахнуть двери для прихожан.
Мороженое было аппетитного светло-бежевого цвета, а мягкий привкус орехов подчёркивал нежную горечь миндальной стружки.