— Алфи приходил. Сказал, раз времена неспокойные... — признался старик Чжэн и тут же медленно сполз на пол от страха — Ян в сердцах стукнул кулаком по стене, дерево предупреждающе затрещало.
— Ты уже платил Злому Робину! То есть, вот каждая сволочь может просто прийти и попросить у тебя денег, а ты с лёгкостью их отдашь, и при этом твои собственные люди вынуждены перебиваться тем, что осталось?! Ты в своём уме, дуралей старый?!
Глава напоминал загнанную в угол крысу. Съёжился на полу, будто силясь вовсе исчезнуть из этого мира... Но внезапно перестал трястись, поднялся на ноги и спокойно посмотрел Яну в глаза.
— Ты появился здесь полтора года назад, Цзяо-сюн, и совершенно ничего не понимаешь. Не тебе переделывать порядки, что складывались десятками лет. Если ты не хочешь следовать нашим правилам — просто уходи.
— Что?.. — осёкся Ян, не веря своим ушам.
— Уходи, — твёрдо повторил глава Чжэн.
Стоило мелькнуть на его лице хоть тени страха или сомнений — и Ян прикончил бы его на месте. Но непонятно откуда взявшаяся решительность старика так озадачила Яна, что он лишь прошипел сквозь зубы:
— Хорошо, я уйду. Вот только помяни моё слово — и недели не пройдёт, как ты мне шкатулки выносить будешь.
Развернулся на каблуках и стремительно сбежал по лестнице вниз. Хлопнула входная дверь, с такой силой, что, казалось, клуб вздрогнул.
Глава устало привалился к стене, положил руку на стучавшее, как сумасшедшее, сердце и медленно, облегчённо выдохнул.
Две бусины — это много или мало? Для бедноты, пожалуй, довольно значительная сумма, на которую можно выжить в течение месяца. Но вот для хозяев трущоб, так точно — сущая мелочь, а для высокородных и вовсе пыль под ногами. Как бы то ни было, это были его бусины. И уж коли старик Чжэн решил, что им не по пути, Ян не считал себя обязанным даже минимально задумываться о последствиях своих действий для клана.
Злой Робин обосновался на юге Лондона, как раз между чёрным рынком и кварталом красных фонарей. Днём это был обычный район с обшарпанными домами в три этажа, угрюмыми людьми и закрытыми на засов кабаками. Зато ночью он превращался в вакханалию огня и выстрелов. Стреляли в воздух, стреляли в мишени, стреляли в припозднившихся прохожих. Ходить по территории Злого Робина стоило лишь прячась в тенях или по крышам, но и там был велик риск нарваться на часового. К счастью, Ян догадывался, что проматывать внезапно свалившиеся деньги Алфи будет не здесь — первому помощнику главаря и так нальют бесплатно. Далеко тоже не пойдёт — из-за многочисленных патрулей. Значит, выбор очевиден.
Улица, где что ни дом — то публичный, встретила Яна зовущим алым светом из окон. Миловидные и не очень женщины с распущенной шнуровкой на корсетах призывно улыбались, стараясь ненароком выставить напоказ свои пышные «прелести». Вот только улыбки предназначались кому угодно, но не ему. При виде Яна девицы начинали шептаться и невежливо хихикать. Одна из них, румяная блондинка, насмешливо выкрикнула:
— Ты чего тут забыл, красавчик? Ваши собственные плоскодонки уже не удовлетворяют? Или эссенция лишняя появилась?
— Да откуда у китайского клана эссенция? — подхватила другая, кудрявая шатенка. — Они всю прибыль Злому Робину отдают! Дальше падать просто некуда!
— Тебе смешно, крошка? А, может, вместе посмеёмся? — Ян медленно подошёл к ней, потрепал по щеке, ненавязчиво продемонстрировав девицам свою трофейную цепочку. — Давай... — в руку привычно упал нож, — я нарисую тебе улыбочку навечно. До ушей, хочешь?
Кончик ножа застыл у уголка губ, холодя кожу. Шатенка судорожно сглотнула, боясь даже пошевелиться — а вдруг и правда шрам останется, о хорошем заработке тогда можно забыть.
— Ну что ты такой злой, красавчик, — блондинка тем временем повисла у него на плече, с жадностью глядя на эссенцию. — Давно женщины что ли не было? Так отпусти эту дурочку и пойдём со мной. От меня ещё никто недовольным не уходил.
— В точку, — подыграл ей Ян и нож всё-таки убрал. Шатенка часто и шумно задышала, — Вот только с вами связываться — выбрасывать деньги на ветер. Где здесь самые дорогие, самые лучшие шлюхи?
— Самые дорогие — у Элизабет, — обиженно буркнула блондинка. — Вон там, — и махнула рукой на одно из самых приличных зданий на улице, у него даже пара деревьев перед фасадом росла, — а насчёт лучших, я бы поспорила. Курицы крашеные.