Разные народы добавляли своё в эту потрясающую сокровищницу. Прогресс двадцатого века добавил такие современные извращения и новшества, как: перекрытие пищика колунами, сжигание в паровозной топке, электрический стул, замораживание на свежем воздухе, растворение без следа в серной кислоте, накачивание ацетоном, парилки, зажимание в тиски мужских гениталий, инъекции бензина в вену, циклон 7, отсутствие сна и афганский красный тюльпан.
Полковник был сильнее физических устрашений. Он боялся одного - предать себя. И тогда внешний мир успокоит его маленькой теплой ложью.
*
Дукс был искушен теорией и практикой системы домино, как хорошо подготовленный специалист конца двадцатого века. В недрах глобальных войн столетия родились новые виды манипулирования людьми. Двести пятьдесят стран, маленьких и больших, превратились в огромный полигон нового быстрорастущего мира. Появились зловещие серьезные учреждения управления большими потоками людей, где человек рассматривается, как среднестатистический набор определенных параметров, который, боже упаси, не должен выходить за рамки принятого. Проникнув во все слои общества эти организации, так или иначе, породили призрак тотальных обществ. Их внутренняя логика отрицает естественные запрещения Творца и человеческий естественный катехизис, мотивируя это важными высокими туманными интересами и давая осмысленный карт-бланш со страшной лицензией. Оснащенные самими передовыми технологиями и солидной экспериментальной и информационной базой, эти организации вместо пыток, казней и отречений, заставляют общества играть в театр марионеток, эффективно манипулируют дозами лжи, страха, заведомо фальшивыми воодушевлениями, используют весь арсенал управления людьми. Вместо сжигания на кострах, повешения и расстрелов, государства, чаще всего, стали использовать мягкую сдерживаемую силу, создавая привлекательный имидж. Огромные компьютеры, накаченные тысячами элитных мозгов, получающие зарплату выше среднего, создают ежедневно долгосрочные сценарии в каждых сегментах общества и отслеживают личности, которые выпадают из обоймы. Специалисты оттачивают медиаторы катамнез репортажей, взламывают личное пространство, используют психотропные средства, запугивают угрозами потерять работу. Взращивают ненависть, слегка прикрытую фиговым листом. Придумывают рафинированные остроумные подставы. Помещают в тюрьмы, в психушки или же эффектно отправляют неугодных на тот свет. Как поговаривал один великий манипулятор: «Чтобы в ложь поверили, она должна быть чудовищной».
*
И вот перед ним возникла бесконечная стена. Стена отчуждения, подлости и страха. Цунами, которое способно разрушить его эго до основания.
Но он знал и другое.
В конце своей жизни он увидел свет в конце тоннеля. Он ужаснулся и не испугался покореженной груды заблуждений и желтого болота самообмана. Каждый день, каждый час, каждую секунду первыми неуверенными шагами он начал вычищать в себе полипы собственной грязи, своей лжи и убийства прекрасного, падая и вновь поднимаясь.
И разрывая путы, двигаясь навстречу урагану, дукс пытался творить нечто невозможное, возвращаясь к первоначальной чистоте и покаянием спасая двести поколений его рода.
Он знал, что сумеет вернуть не только себя. Но и многих других.
*
Полковник заметил, что каждому шедшему присваивался номер жетона из трех цветов: золотистого, серебряного, бронзового. Дуксу прилепили серебряный жетон. Соседу нацепили бронзовый табель. Его интеллигентное лицо было заплаканное и несчастное. Из его гортани постоянно вырывались всхлипывания и стенания так, что было видно, что человек полностью раздавлен.
- А Вас куда?
- В ад! - Он неожиданно успокоился и сказал твердым голосом. - Золотистым дают новую форму. Их берут без дознания. Серебряным допросы и пытки, с изменением сознания, - он снова запричитал. - А от нас останется лишь переработанный покров и кровь. А наш прах будет развеян.
- А любовь вечная существует?
Полковник понял, соседу есть что рассказать, но уже этих двух людей разъединила эта случайная встреча навсегда. Ему выдали полосатую тюремную форму с чепчиком и оставили в параллелепипеде без окон, без стула и стола. Дукс с энтузиазмом прошёлся по крошечному периметру. Само время застыло в центре пространства по команде «вольно». Тишина объяла его существо. Никакие звуки не доходили до него. Внешний мир, полный тревог, опасностей и постоянных раздражителей, в мгновение беззвучно закрылся. Он насладился новизной ощущений. Стены камеры были, видимо, из эффективных звукоизоляционных панелей.
*
Вдохновение, нежданно-негаданно, нахлынуло на него, как вздох весеннего ветра, как трепет волнения главных слов, как инстинкт приглушенной смертельной опасности.
Ангелы бесконечными цветными калейдоскопами распутывали недостающие новые цветные яркие изображения, перебирали бесконечные чьи-то бывшие варианты жизней, как огромные пасьянсы. Он видел их вторые и третьи невидимые ряды, показывая совсем другое звучание и смысл, рождение и смерть, любовь и отупение, с неведомыми словами и нотами, которых нет.
*
Дукс уже не помнил, как он оперся в каком-то неестественном положении и, как из тумана, материализовалась крупная холеная белобрысая лоснящаяся харя, которая поводила рукой и сказала:
- Пьяный?
Полковник инстинктивно выпрямился:
- Вообще-то я трезвый.
Это было совсем глупо.
Могучая морда, с аккуратной бородкой, с явным демоническим желанием быть абсолютным начальником уезда, с вкрадчивым голосом, садистскими наклонностями, с глубоким знанием человеческой души и тела, будто прочитанная книга, казалось, неожиданно вот-вот улыбнется и скажет: «Я пошутил». Но тот посуровел, сжал зубы, глаза остро уставились на дукса и он с ненавистью приблизился вплотную.
- Не прикидывайтесь, не хватало, чтобы я за вас расшифровывал.
Он схватил его своими сальными красными пальцами за горло.
- Пошли.
Они прошли через мрачный коридор и оказались в кабинете, где его ждало еще два начальника.
- Лист озаглавте. Без моей подсказки.
Полковник начал писать что-то вроде краткой автобиографии. Через несколько минут все трое за столом поспешно схватили лист и жадно впились глазами в текст. По мере чтения лица их мрачнели, а потом белобрысый начальник вскочил со стула и яростно крикнул:
- Вы что написали?! Сочинили ненужную автобиографию. Ваша писанина только в туалете годится. Вы решили поиздеваться над нами! Вы будете писать правду?
- Мне добавить больше нечего, - произнес полковник.
- Вы, вероятно, меня не понимаете, я вас спрашиваю, какой вывод вы сделали для себя? - приставал начальник.
- Так я же сказал.
- Ну и какой вывод для себя вы сделали? Вывод, вывод?
- Написал и расписался на нем.
- Мы не ошибаемся! Мы ни с чем не будем считаться. Повторяю, нам все дозволено и считаться мы ни с кем не будем.
- Вывод…
- Руки по швам, приступай к делу! - ухмыльнулся белобрысый толстяк.
Началось жуткое побоище. Семьдесят ударов хлыстом, резиновые дубинки, обгоревшие электрические провода, палки, табуретки… Жгли тело сигаретой, зажигалкой и свечой. Избивали бесчеловечно всем: вешалками, линейками, пресс-папье, ключами, сапогами, ботинками, кулаками и по бокам. Били коленями, особенно больно было по голове. Плевали в рот. Угрожали «сделать тоненьким», обзывали «водолазом», во всех их действиях виделись ложь и провокация. Страшно было поверить, что всё это переживает живой человек. Но это было лишь начало.
Через несколько часов полковник пал частично духом.
- Вот так будет и с тобой, - распорядился Белобрысый и помощники начали дуксу трубить в уши.
- Вы меня не запугаете, не боюсь я вас, вы еще ответите когда-нибудь за то, что хватаете невинных.
- Сам сказкам! Мы тебе включим трансформацию сознания, - сказал Белобрысый.
Его бросили в цементный подвал с гниющей плесенью. Потом утащили в помывочную, отмыли шлангом, одели в новую серую приличную робу и провели в наручниках под присмотром рослого санитара в светлый сверкающий кабинет с загадочной крупногабаритной медицинской техникой. Санитар, фельдшер и цветущая дама, помогли одеть полковника в нечто, похожее на гидрокостюм или плотно облегающий скафандр, так что у него остались лишь дырочки для глаз, носа и рта.