В небольшой аккуратной комнатке, освещённой несколькими свечами, сидели в креслах две пожилые женщины – одна с вязанием, а другая просто так. Та, которая сидела просто так, смотрела на потолок, указывая на него же пальцем.
– Берта, ты слышишь? Там опять кто-то топчется!
– Да кот этот, кто ж ещё. Забыла – как его. Который у сапожника живёт.
– Что-то уж больно громко для кота.
– Ну так и кот у него здоровый… Горазда ты, Лиза, страх нагонять на ночь глядя!
– Да тут уж нагоняй, не нагоняй. Если это Мара, то кому-то из нас двоих смертный час пришёл. А это Мара. Так-то вот.
Лиза пожевала губами.
– Нет, ну вот скажи мне на милость: с чего ты взяла, что это Мара, вздорная твоя голова! – сердито воскликнула Берта, откладывая вязание в сторону.
– Кто ж ещё. Ключи от чердака только у прачки, а она с утра к сыну в деревню поехала. Бельё развесила, да и поехала, сама видала. А без ключей кто ещё может туда попасть? Никто, кроме нечисти.
– Да кот же, говорят тебе!
– Ага. Вот задушит тебя ночью этот кот – будешь знать!
– Чего сразу меня! – взвизгнула Берта, моментально вдруг проникшись страхами компаньонки. – Может, она за тобой пришла!
Старушки испуганно замолкли. Потом Лиза вдруг что-то вспомнила:
– А вообще-то, твоя правда. Не может сейчас сюда Мара придти.
– Это почему?
– Потому что каждую среду граф Маркус играет в «Трёх Лисицах», забыла, что ли? А сегодня как раз среда.
– Ах, ну да, – облегчённо вздохнув, тоже что-то вспомнила Берта. Немного помолчав, спросила: – Один в этот раз будет, или опять с сестрой, как думаешь?
– Нужно мне больно об этом думать! – фыркнула Лиза. И язвительно добавила: – С сестрой, ага.
К этому времени Лёха уже подустал от не слишком понятного ему разговора и вполне резонно решил, что нужно сосредоточиться на том, чтобы как-то покинуть этот чердак, который, оказывается, был ещё и заперт. Стараясь не шуметь, он поднялся на ноги и подошёл к двери. Ну да, заперта. Но открывается наружу, и замок очень хлипкий. Если врезать со всей дури ногой, то дверь, скорее всего, распахнётся. Но сопутствующий этому звук вполне может причинить двум пугливым старушкам инфаркт. Стоит ли брать грех на душу, не лучше ли попробовать вон ту железяку?
Лёха поднял с пола увесистую металлическую скобу, одну из тех, которыми строители крепят стропила. Видимо, при постройке дома эта скоба осталась лишней. Края её были заострены, и один из них легко зашёл между дверью и косяком. Лёха налёг на железку, и дверь отворилась. Стараясь ни за что не задеть, он вышел на крохотную лестничную площадку и начал спускаться вниз по тёмной и узкой лестнице, которая, судя по всему, была предназначена для хозяйственных нужд и вела прямиком с улицы на чердак. Спускаясь, Лёха насчитал шесть лестничных пролётов. Если считать по два пролёта на этаж, то получалось, что в доме три этажа.
Выйдя на улицу, он убедился, что это действительно так. Большой каменный дом о трёх этажах, первые два из которых занимала таверна «Три Лисицы». У входа висела большая, подсвеченная фонарями вывеска, на которой помимо надписи был нарисован стол, а за ним восседали три одетые в шляпы лисы, державшие в лапах по кружке с пивом.
«Пиздец как креативно», – со злостью подумал Лёха. Настроение у него было поганейшим. Игра постепенно заходила в какой-то дебильный тупик, полностью теряла смысл. Он должен найти и спасти Ольгу, это его игровая цель. Но как, чёрт побери, как?! Почему молчит система, почему не подсказывает что нужно делать?! Ну ладно, до сих пор, допустим, и подсказывать было не нужно, так как выбора у него особого не было, он как бы шёл по уготованной ему колее. Трамвай – гора – шар – дирижабль – парашют – чердак. Ни в одной из точек этого маршрута просто не было возможности куда-то свернуть и пойти каким-либо другим путём; но теперь-то! Теперь он стоит посреди улицы, как мудак, и не знает куда ему идти дальше. Он может пойти в этот кабак «Три Лисицы», а может пойти в какой-нибудь другой – вон там, например, что-то светится – а может просто пойти по улице: хочешь в ту сторону, хочешь в эту; куда идти-то?
Но всё это было только во-первых, и притом далеко не в главных. Из-за такой херни, как незнание куда идти, настроение у чёткого пацана Лёхи Пенькова не могло испортиться в принципе. Существовало, однако, и «во-вторых», и вот оно-то было куда серьёзнее. Зверски хотелось жрать. А денег за душою был ровный… сами понимаете кто. Или что? Нет, наверное, всё-таки, кто. И получалось, понимаете ли, что в кабак ему, Лёхе, и смыслу-то не было идти – фигли толку туда идти без денег?..