Скинул с себя грязные сапоги и прошел к печке. Протянул руки к ней, чтобы погреть.
- Интересно, на том свете как засчитается, как за человека или как за петуха? – Поинтересовался мой новый напарник, готовящий еду.
- Как среднее арифметическое. – Ответил я. – Не парься, нам всем, за то, что мы работаем на преступников, влетит по истечении срока жизни.
- А нам-то за что? Мы тут страдаем, пашем, как кони в нечеловеческих условиях.
- Как за что? За то, что ведем себя как животные, которыми управляют. Мы же стадо баранов. Мы, фактически, подельники. Любой свободолюбивый человек сопротивлялся бы, а мы только слушаемся и подчиняемся.
- У тебя что, наступил момент раскаянья? Не пережил очередную казнь?
- Переосмыслил. Не может же этот феодализм существовать в наше время так долго?
- Дело-то не в феодализме, а в том, что тут творится эта чертовщина с переселением душ. Они так и до президента доберутся, а потом и весь мир превратят в одно большое поместье.
- Так вот и я о чем. Не надо им этого позволить.
Напарник посмотрел на меня испуганным взглядом.
- Э-э-э, Петрович, ты мне этого не говорил, я этого не слышал. Если у тебя в башке что-то заклинило на почве мук совести, иди и признайся в этом батюшке, но нас не ввязывай. Если эта контора гнилая, то сама развалится, или ее развалят, главное вовремя отсюда свалить. Но чтобы самому в это дело лезть, увольте.
- Ну, ладно, не кипятись, я просто решил высказать мысли, которые меня мучили в последнее время. Что готовишь?
- Бульон из хвостов и ушей.
- Звучит аппетитно. Курятина что-то попрек горла мне встала.
- Не удивительно. – Хмыкнул напарник. – Сегодня надо хорошо поесть, столько работы.
- Ты о чем? – Спросил я.
- Ты вообще кукухой тронулся? Завтра же стадо на зиму становится в сараи. Надо все вытяжки, все транспортеры, все погрузчики, одним словом все заново проверить и если надо починить.
- Ну, ладно, проверим. Один хрен домой раньше времени не уйдешь. Слушай, а нет ничего поприличнее надеть, хочу по поместью пройтись.
- Зачем тебе это нужно? – Напарник уже точно не подозревал меня, а знал, что я задумал что-то нехорошее.
- Любопытной Варваре на базе нос оторвали. Даму одну присмотрел новенькую, хочу подкатить.
- Ты себя-то видел?
- А ты ее-то видел? Мы с ней как две половинки одной жопы.
- О, не приведи господь. В том шкафу лежит вся гражданка. – Напарник указал на старый советский шкаф с не сходящимися дверками.
Я полез в него и покопался в одежде. Выбрал подходящий размер, переоделся и подошел к зеркалу. Да, лицо не обезображенное интеллектом. С таким надо аккуратнее заводить умные разговоры, чтобы не было подозрительного диссонанса. Человека, в котором я оказался, прежде не доводилось встречать в поместье, что неудивительно, скотники считались здесь закрытой кастой. Наряд на мне выглядел помято. Я не стал интересоваться, где можно его погладить, чтобы не выдать себя.
Вышел на улицу и направился в сторону дома, в котором недавно жил. Если тормознут и скажут, что сюда скотникам нельзя, придумаю другой способ пробраться. Мне хотелось узнать, как поступили со Светой и Валентином, убедиться, что их здесь точно нет, а потом свалить, пока моя персона не вызвала никаких подозрений. Я зашел с задней стороны дома и сразу прошел к лестнице, чтобы подняться на третий этаж. Вероятность там встретить моих знакомых была больше всего.
По лестнице выше послышался стук каблуков женских туфель. Я хотел сбежать вниз, но было уже поздно. Опустил голову, чтобы не встречаться взглядом и бочком уступил даме место. Однако я бросил на нее взгляд, поравнявшись, и чуть не выдал себя. Это была Света собственной персоной. Она заметила мой интерес.
- Чё вылупился? – Спросила она грубо.
- А, кхм, простите, не признал вас. – Я сделал вид, что смутился.
- Как ты меня признаешь, если я сегодня первый день.
- Извините. – Я поспешно поднялся на третий этаж и привалился к дверному косяку.
Что мне было думать насчет ее нахождения здесь. Кто Света на самом деле, сообщник или жертва? Или это уже не она. Я медленно пошел вдоль всех дверей, прислушиваясь к тому, что происходило внутри. За одной из них я услышал женский плач. Хотел прислушаться, но на меня уставилась видеокамера. Пришлось идти дальше. Первоочередная задача для меня, не выдать самого себя. Пусть все считают, что душа моя улетела на небеса.
Меня раздирало любопытство, поэтому дойдя до конца коридора, я снова вернулся и стоя спиной к двери создал мостик к плачущей женщине. Если это была Света, вернее ее сознание, то у меня должно было все получиться. И у меня получилось. Я сделал обмен и снова оказался в той же комнате, в которую меня селили прежде. Валентин-Байкал лежал на полу. Облачко мирно лакала молоко из миски. Я подошел к двери и приоткрыл ее. Камера в коридоре к счастью смотрела в другую сторону.