– Задолбали! Сволочи! – крикнула она уже закрывшейся двери на неестественно высокой истерической ноте. И тут же, заметив взгляд Агнеева, пристыдилась своего взрыва. Пробормотала виноватое “Извините”, уткнулась в пеструю таблицу на мониторе, защелкала мышкой.
Омерзительная сцена погрузила кабинет в молчание. Благородный образ девочки-отличницы, к которой можно было обратиться с любой просьбой и быть уверенным, что просьба исполнится четко, в срок, с качеством – сам бы лучше не сделал, не вязался с раскрасневшейся визжащей фурией. Да и выходить из себя в коллективе было не принято. Это в современных молодежных шарашках, больше похожих на тусовку с бильярдами, чем на серьезный бизнес, наверное, принято орать друг на друга. Но у них в компании строгий дресс-код и взаимоуважение прописаны в правилах корпоративной культуры. И Агнеев поддерживал их всеми запонками своих отглаженных рубашек.
Однако глядя на напряженную спину Алины, ее опущенные плечи, Агнеев на спешил осуждать. Она будто свернулась ощетинившимся ежом в офисном кресле, сбросила одну туфлю, поджав под себя ногу, и подперла лоб левой рукой, словно так можно отгородиться, замкнуться в неприступном коконе, где только она, компьютер и возможность спокойно работать, не срывая сроков.
У нее ведь нет ничего, кроме работы, – подумал Агнеев, вспоминая женскую болтовню в коридорах, к которой он никогда специально не прислушивался, но почему-то запоминал. – Все-таки трудоголизм отвратительно влияет на нервную систему.
– Обедать пойдете? – разорвал молчание Андрей. Он поднялся из-за стола, засобирался на перерыв, проверил по карманам бумажник, ключи, прихватил лежащие во главе стопки документов солнцезащитные очки.
Алина даже головы не повернула, в последнее время обедала она поздно и все больше прямо за компьютером.
– Нет, я сегодня с собой принес, – соврал Агнеев.
Есть не хотелось, идти куда-то через жару – тем более. Агнеев заглянул в отставленную в сторонку корпоративную кружку, которую забыл вымыть со вчерашнего вечера. Остатки чая высохли на дне коричневым ободком. Агнеев поморщился. Достал из нижнего ящика своей тумбочки две пирамидки травяного чая – его персональный запас и, проходя мимо стола Алины, прихватил и ее кружку. Девчонка удивленно вскинулась, Агнеев с улыбкой показал пирамидки и, пресекая любые возражения, вышел из кабинета.
В маленькой комнатушке с холодильником, микроволновкой и узеньким столом на три человека, которую важно именовали “кофе-поинтом”, имелся кулер, но Агнеев любил заваривать чай по-старинке. Возможно, он остался последним из могикан, кто еще пользовался электрочайником. Ему нужны были эти несколько минут, пока вода закипает, заставляя старый чайник (название марки уже ни прочитать на стершемся боку, ни вспомнить) почти подпрыгивать на подставке и плеваться кипятком, если заполнить его до максимальной отметки. В микроволновке разогревалась чья-то домашняя еда, спасибо что не рыба или капуста, но кофе-поинт был пуст. Агнеев щелкнул выключателем чайника, открыл воду, чтобы отмыть с кружки следы своей рассеянности.
А ведь он считал себя человеком очень аккуратным, педантичным. Пытаясь вспомнить, что отвлекло его вчера от доведенного до автоматизма ритуала, Агнеев снова перепрыгнул к тезисам Курпатова. Все мысли нужно волевым решением разделить на две группы: на бессмысленные и требующие осмысления. Требует ли осмысления грязная кружка? Важна ли она? Стоит ли тратить на нее ресурсы и без того забитого мусором мозга?
Мысль оборвалась на полуслове, будто провалилась в вязкую темноту. Закружилась голова. Раковина и кружка в руках, и журчащая вода пропали. Мелькнул перед глазами кабинет с работающим за столом Андреем. Мелькнуло крыльцо с заехавшим прямо на тротуар такси. Мелькнула широкая для одного постель. Щелкнула, выключаясь, микроволновка, и Агнеев качнулся, возвращая себе равновесие, возвращаясь в кофе-поинт, к раковине с журчащей водой. Его снова мутило, как после хорошего сотрясения. Отставив на стол вымытую кружку, Агнеев умылся и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке, ослабил хват галстука.
– Все в порядке? – спросил появившийся в дверях менеджер. Продажники менялись в компании так часто, что Агнеев сначала не успевал, а затем и перестал пытаться запомнить их имена.