А сейчас они просто болтали: о её семье, о тяге к рисованию. Девочка, действительно, оказалась довольно смышлёной и милой, и, наверное, они бы и дальше рисовали и играли, если бы Милену не окликнула одна из воспитательниц.
- Мил, тебе там цветы доставили, такая охапка, - восторженно рассказывала девушка, а Милена на это только снисходительно улыбнулась. - Тебе их сюда занести или сама на стойке заберёшь?
- Занеси, если тебе несложно, - попросила женщина, замечая, как блеснули глаза ребёнка. - Эй, солнце, тебе так нравятся цветы? - девочка кивнула, улыбаясь по-детски искренней улыбкой. - Ну, так поставим их в вазу и на подоконник. Будешь любоваться, сколько влезет.
Милена улыбалась девочке в ответ, а внутри почему-то не было никаких эмоций. Отправил эти цветы ей явно Матвей, стараясь извиниться за вчерашнее. Как обычно, он ведь уже изучил её привычки не брать трубки во время ссоры. А женщина также хорошо знала, что буквально через полчаса муж приедет сюда и будет снова и снова рассказывать ей душещипательную историю, не имеющую никакой связи с реальностью.
Ведь они слишком хорошо друг друга знали.
Цветы, которые принесла воспитательница, были красивыми. Охапка розовых роз на длинной ножке, приятно пахнущих и выглядящих, как с обложки журнала. Проходящие работницы центра, то и дело косились и восхищённо охали, а Милена только натянуто улыбалась. Она уже три года терпеть не могла розы, правда, мужу сказать об этом, так и не решилась сказать.
Механически женщина поставила цветы вазу, передала ребёнка для дальнейшего занятия воспитательнице и вышла на крыльцо, думая, что мужа дождётся уже здесь. Если она хорошо его знает, то до приезда Матвея оставалось минут пятнадцать.
Так и вышло. Когда знакомая машина затормозила напротив центра, Милена даже не удивилась, просто пошла навстречу. Да и им, действительно, нужно было поговорить. Может быть, в этом даже будет какой-то смысл. Может быть...
- Привет, - поздоровалась Милена, подходя ближе к Матвею. Она заметила, что муж выглядел как-то помято и замученно, но не решилась сказать это вслух. - Ты хотел поговорить?
От её тона мужчине захотелось вздрогнуть. Его жена была как-то поразительно спокойна, и это настораживало. Создавалось ощущение, что она уже всё для себя решила и сейчас просто объявит приговор. Матвей встряхнул головой, чтобы отогнать от себя эти мысли. Это же Мила. Его Мила.
- Как будто ты не хочешь, поговорить! Я знаю, что вчера ситуация вышла... неправильной. И я тебя понимаю, но ты ведь и сама знаешь, что я не мог поступить иначе! - Матвей чуть повысил голос, пытаясь доказать свою правоту, но жена не провела и бровью.
- Не мог, - усмехнулась Милена, растягивая это слово, будто бы пробуя его на вкус. От всей этой истории у неё уже изрядно болела голова. Казалось, ещё вчера она хоть немного верила в их брак, а сегодня внутри уже была абсолютная пустота. - А что ты вообще можешь, Матвей? Ты даже правду услышать не можешь не то, что остальное.
- Мил, я... Ты злишься, я понимаю, но давай не будем начинать этот момент сначала. Она - моя мать! Хреновая, не хреновая, но мать, которую я люблю и которой нужна помощь! В то время как жена лелеет непонятные бездоказательные обиды! - Мужчина старался сдержаться, но не смог. Оборот ссоры разгорался. Отстранённая реакция Милены, проблемы на работе. Всё это сливалось в бесконечный комок раздражения, выплёскивая накопившиеся претензии. - И меня задолбало делать выбор между матерью и тобой!
- Так давай разведёмся, наконец, и это всё закончится, - с вызовом сказала Милена, сжимая ладонь. Фраза о "бездоказательных обидах" кольнула настолько сильно, что в уголках глаз против воли собрались слёзы. Она так бесконечно от этого устала, что и правда легко бы согласилась на этот развод. Спасать этот брак, когда муж каждый раз подбрасывает дрова, становилось невыносимо. Матвей же в момент почувствовал, как сердце начинает тарабанить как сумасшедшее.
- Хватит этих метаний. Я ни на что не претендую, можешь быть спокоен: мирно разведёмся и каждый пойдёт своей дорогой.
- Я не собираюсь и не хочу разводиться, я хочу, чтобы ты просто поняла меня!
Муж же от её слов поменялся в лице, хоть и старался сохранить лицо. Весь его запал к ссоре пропал, как только он понял, что Милена не шутит. Её тон, взгляд были настолько спокойными, что ему становилось страшно. Матвей, будто бы мгновенно откатился на три года назад, когда жена также собиралась от него уходить. И ушла...
- Нет, Матвей, ты хочешь, чтобы было так, как нужно тебе, а я вот, увы, так не могу, - пожала плечами Милена, устало выдыхая и смотря на серый асфальт. При воспоминании об этой сволочи, её медленно начинала бить истерика и озноб. - Хватит. Я так долго пыталась тебя понять, что потеряла самое важное, что у меня вообще в жизни было! А ты так мне и не поверил. И теперь вот говоришь: "Мама, мама, мама, как сделать выбор!".