Женщина вскинула глаза к небу, стараясь унять внезапно задрожавший голос. Накатила такая боль от непонимания, от бессилия и обиды. Милена пыталась, но постепенно снова сорвалась на ироничное шипение.
- О каком выборе ты говоришь?! Я об одном тебя попросила, чтобы эта женщина не переступала порог нашего дома. Не существует гостиниц? Твоя квартира на соседней улице резко стала нежилой? В доме загородом обвалились потолки? Почему после всего этого ты привёл её в нашу квартиру? Почему не позвонил заранее, чтобы я ушла, а не смотрела на человека, который сломал мне жизнь?! У тебя нет... ни одного оправдания, Матвей. Ты снова думал только о себе.
- Моя мать серьёзно болеет, и ты это знаешь, - пытался отбиться от претензий мужчина, чувствуя, что его жена, на самом деле, права. - Я не подумал, я испугался, её нельзя оставлять без присмотра и...
- И что? Ты привёл её в дом и дальше? Она там, а тебя нет - ты на работе. В случае чего, ей никто не поможет, и разницы в том: в нашей она квартире или в твоей абсолютно нет. - Усмехнулась супруга, с вызовом смотря в его глаза. В юности она ещё могла его идеализировать, а сейчас уже такой ерундой не страдала. - Хотя, знаешь, у тебя, как у талантливого аналитика сложился непроизвольный план. Сам за ней присматривать дома ты не собирался, ибо работа - твоё всё, сиделку - не нанял, хотя, если бы хотел, сделал бы это заранее. Ты просто надеялся, что мне станет её жалко, и я снова буду возиться с ней и её бесконечными прихотями, как и тогда. А ты, соответственно, получишь идиллию: жена-лапочка, а мама под боком. Ты - стратег, Матвей, и всегда им был.
Она могла бы добавить, что его мать совсем не больна, а снова и снова разыгрывает драму, чтобы развести сына и окончательно добить Милену, но не стала. У женщины в последнее время сложилось чёткое мнение, что пока свекровь не сживёт её со свету, она не успокоится, продолжая лить свою ненависть. Только вот муж всё равно не поверит, да и доказывать ей уже совсем ничего не хочется. Матвей и так выглядит уставшим и побитым, добивать его... просто неправильно.
- Может и так, но я тебя люблю, Милена, - как-то совсем устало выдохнул Матвей, прекрасно понимая, что слова супруги имеют право на жизнь. Всё так, просто он окончательно заврался самому себе. - В здравом уме я никогда не дам тебе развод. Мы столько лет вместе и... ближе тебя у меня никого нет. Давай просто подождём. Всего какой-то месяц, пока мать пройдёт обследование. И всё снова вернуться на свои места, я обещаю, она скоро переедет в ту квартиру, и ты даже видеть её не будешь. Только... не уходи. Я ведь, я не справлюсь без тебя.
Муж опустил глаза, а Милене захотелось плакать. Она знала, что он не рисуется и не врёт. И последняя его фраза, что звучит, как в дешёвой мелодраме, по-настоящему искренняя, как и дрожащий голос.
Матвей любит её, нуждается в поддержке, потому что прекрасно понимает, что, когда мать в очередной раз его предаст, за утешением он придёт к жене. Она выдохнула, мысленно сжалась, а потом привычно протянула ему свою ладонь, которую мужчина тут же испуганно сжал. Милена не могла бросить его так, чувствовала, что эта встреча с матерью закончится также, как и в прошлый раз, и если уйдёт ещё и она, то...
Они не говорили об этом, но каждый из них всё прекрасно понимал.
- Поезжай домой; я вернусь, как только твоя мать уедет оттуда, - тихо прошептала Милена, осознавая, что продолжать диалог дальше просто бессмысленно. Ей лишь нужна отсрочка. Матвей только сухо кивнул. - А пока останусь в центре, не беспокойся обо мне и прошу не пей, чтобы не произошло. Второй раз мы это не разгребём, Матвей...
Муж отпустил её руку, а она сделала шаг назад. Больше говорить было не о чем. Ей было бесконечно жаль уставшего Матвея, но сил на объятия и хоть что-то ещё просто не было. Этот разговор так эмоционально опустошил обоих. Дать друг другу всё обдумать было лучшим решением из возможных.
Мужчина уходил не хотя, фактически силой заставляя себя уехать. Он понимал, что сейчас Милене нужно побыть одной, но так хотелось прижаться к ней. К такой и родной и любимой. Однако, несмотря на это, Матвей собрался с силами, сел в машину и уехал, чувствуя прощающий его тоскливый взгляд жены...
8. Я никого и ничего не боюсь, девочка.