Спустя полчаса к ней в палату зашёл Матвей. Уставший и не выспавшийся.
Он не знал, что сказать и как быть. Видеть свою жену такой несчастной было невыносимо. Когда-то они вместе были в такой же ситуации, смотрели друг на друга, не понимая, как жить дальше. Тогда Матвей, кажется, прижимал её к себе и шептал, что всё будет хорошо, а сейчас... мог ли он сделать так? Имел ли он право хотя бы на сочувствующее слово?
Да, это был не его ребёнок, но мужчина всё равно чувствовал сейчас её боль, как свою. Он бы честно отдал всё, чтобы уберечь жену от этого выкидыша. Невинная душа была ни в чём невиновата, как и Милена, которая из последних сил пыталась казаться сильной. Матвей понимал, что женщина будет винить себя в этом, однако, несмотря на это, не знал, как убедить её в обратном, снова ощущая вкус беспомощности.
Господи, почему же ей опять приходится через это проходить?
- Судя по взгляду, правду ты знаешь, - грустно усмехнулась Милена, вырывая его из размышлений и смотря на него в упор. Её голос был наигранно спокойным, правда, казалось ещё немного и она зазвенит от напряжения. - Только жалости не надо, ладно? Это всё уже было в моей жизни, я знаю: сейчас просто нужно перетерпеть, потом обязательно станет легче. Когда-нибудь, наверное, лет через сто.
- Мне жаль, что всё... так, - искренне ответил Матвей, садясь на стул возле её кровати. Почему-то неожиданно для себя он опустил взгляд на свою правую руку, где красовалось обручальное кольцо. - Тебе очень больно, я понимаю. Не знаю как, но я обещаю, я попробую залечить эту рану, мы вместе пройдём и через это испытание, слышишь? Я не брошу тебя, мы уедем далеко-далеко...
От его слов к глазам подступили слёзы. Милена, как маленькая девочка, притянула колени к груди, стараясь не показать мужчине ни единой эмоции на лице. Это только её боль, расплата за собственные грехи, больше ей никого здесь не нужно.
- Мы никуда с тобой не уедем, - покачала головой женщина, прикрывая глаза. Она понимала, что, кажется, пришло время поговорить искренне и без недомолвок. Однако у неё совсем не было на это сил. Выбранное судьбой время оказалось слишком тяжёлым. - Если ты ещё хоть немного меня любишь, то отпусти. Хватит, этой игры в счастливую семью. Мы оба уже давно глубоко несчастны вместе, нет никакого смысла продолжать этот брак.
- Милена, я... - попытался возразить Матвей, но она взглядом попросила его замолчать.
- Ты несчастен со мной, ведь ты все ещё живёшь не настоящим, а прошлым, в котором мы когда-то были счастливы. Признайся в этом хотя бы самому себе. Пришло время, наконец, друг друга отпустить. Если ты думаешь, что мне легко далось это решение, то ты ошибаешься. Оно зрело многие годы, а сейчас лишь стало очевидным. Просто услышь сейчас, пожалуйста, то, что я тебе скажу, и не перебивай.
Милена шумно выдохнула и прикрыла глаза, отчаянно готовясь сказать ему всё, что за эти годы накопилось в душе. Ей нужно быть сильной, довести всё до конца, а потом она даст себе волю, закроет палату и будет просто плакать, зовя маму.
- Я... знаешь, многое за это время поняла. Раньше я одного тебя во всём винила: не поверил, уехал, манипулировал, предал. А сейчас понимаю, что сама в большинстве своём и виновата. По глазам твоим вижу, что ты тоже сейчас вспомнил ту холодную зиму. Правда, Матвей? - Мужчина кивнул, стараясь сдержаться и не задрожать, как она. Воспоминания, от которых они бежали все эти годы постепенно накрывали, в прошлом такие разговоры быстро затухали, а теперь Милена продолжала. - Я тоже помню всё, кажется, до мелочей, какая ирония... сейчас снова зима. Наверное, зима очень на меня обиделась за прошлые проклятия, раз решила снова забрать ребёнка. Но сейчас это уже не имеет никакого значения.
Тогда я была уверенна, что, если бы в тот день ты остался дома, то ничего бы не произошло. Я бы не потеряла ребёнка, и мы были бы счастливы. Но это ведь... самообман: я тогда открыла дверь твоей матери, а не кто-то другой, я поставила оскорблённую гордость выше здоровья своего ребёнка. Это была я, а не кто-то другой.
Кто мешал мне закрыть дверь? Не разговаривать с ней? Дождаться тебя? Никто.
А после... ты и сам помнишь тот период. Ты для меня всегда был хорошим мужем и тогда особенно: не попрекал, любил, полгода со мной за ручку ходил, а я смотрела на тебя как на виновника, не желая увидеть, что тебе твоя душа страдает также, как и моя. Ты ведь тоже потерял ребёнка, это было и твоё горе, тебе было тяжело, но тогда в центре моей жизни была лишь моя боль, мои обиды.
Я никого не замечала. Правда Матвей в том, что ты протягивал мне руку, но я не протянула её в ответ. Я не понимала, что ради меня ты задвинул свою боль, искренне пытаясь помочь, взял всё на себя.